(Chaturanga) - Властелины и короли (СИ)

польстило, что я знал о Роше, а он обо мне нет, — отозвался Иорвет, закидывая ему руку на шею.

— Рассказать тебе, почему я позвал?

— Не надо, — Иорвет отступил на шаг и скрестил руки на груди. — Это не моя война, а твоя. Я пришел лишь потому, что ты позвал, и мне плевать, виновен твой враг или нет.

Геральт ненавидел его в такие моменты. Иорвет не говорил прямо, но явно давал понять свои мысли: вот видишь, я для тебя все делаю. Ты мне теперь должен. Я не спрашиваю — и ты потом не спрашивай.

— Я прибыл не один, — уже развернувшись спиной, сказал эльф. — Со мной лучший лучник и мой лекарь.

— Ты привел двоих эльфов? — забеспокоился Геральт. Если они внизу, а там Роше, то Эредину могут достаться холодные развалины Каэр Морхена и гора трупов.

— Нет, одного, — Иорвет неслышно пошел вниз по скрипучей даже под Геральтом лестнице; он словно ее не касался, хотя один его доспех весил немало.

За ужином встретились все. Эльфка сидела рядом с Иорветом, поглядывала на жареное мясо, лежащее перед ней на доске — тарелок не было — и украдкой вздыхала, не решаясь развязать закрывающую лицо ткань.

— Поешь, — сказал ей Вернон, и Весемир добавил.

— Если там шрамы, то нечего стесняться.

— Это точно, — Эскель подмигнул, отчего лицо его еще сильнее перекосилось.

— Даэнис, нет, — едва слышно выдохнул Иорвет и уперся взглядом в Роше.

— Что, — закатил глаза тот. Иорвет приподнял бровь. — А, да, конечно. Если кто не понял, лицо барышни скрывают именно от меня, вдруг я внезапно вознесусь до прежнего почета, ее опознавать буду и искать потом.

— Мысли мои читаешь, — сладко сказал эльф, вытягивая длинные ноги под стол.

— Параноик, — Роше покачал головой. — Она устанет и свалится, ее убьют, и это будет на твоей совести.

— Какие переживания за эльфку, — Иорвет пнул его в голень, но несильно, больше для вида и чтоб тот поднял глаза. — И не тебе говорить ей снять что-то с головы, шаперон. Что ты там прячешь под ним, лысину? Или уши эльфийские?

Даэнис унесла нетронутый ужин в комнату, которую занял Иорвет — как назло почти напротив комнаты Роше и Бьянки, так что Вернон был вынужден слушать весь вечер, как Иорвет играет печальную мелодию, красивую, но когда он повторил ее в двадцатый раз, темерец поймал себя на мысли о том, что можно будет грохнуть Иорвета в битве и списать на Дикую Охоту. Но вот звуки стихли, и Вернон, усевшись на постель, наконец-то снял шаперон. Под ним не было ни лысины, ни острых ушей, просто короткие черные волосы. Он уже и не помнил, почему носил его так преданно.

Иорвет вытянул ноги и оперся плечами на каменную стену. Было приятно наконец спать в кровати, он и не помнил уже, когда ночевал в помещении. Даэнис, стоя напротив него на одной ноге, расшнуровывала мягкий сапожок, плотно охватывающий щиколотку, второй такой же уже лежал на полу. Закрывающая лицо маска осталась на стуле вместе с кольчугами и одеждой.

— Поешь, тебе нужны будут силы, — ровно сказал Иорвет, вынимая изо рта трубку; белый дым стелился по постели, застывая странным густым туманом. Дан послушно засунула в рот кусок мяса, разорвав его руками, проглотила и улыбнулась, зубы сверкнули в полутьме идеальным полумесяцем.

— Я знаю еще способ, как пополнить силы.

— Не надо, — Иорвет снова затянулся. — Здесь все на одной стороне.

— Их много, — горячо возразила эльфка. — Они даже не заметят, да и с завтраком восполнят силы.

— Мне не нужно, я не устал, — Иорвет развязал закрывающий глаз алый платок и бросил его на стул, вытянул руку и коснулся пальцами горячего бедра Дан, снова упал спиной на стену. Даэнис качнулась за ним, села к нему на колени, а когда Иорвет выдохнул дым, не вынимая трубки изо рта, наклонилась и поцеловала его в щеку.

— Без фокусов, — предупредил Иорвет, давая ей руку и помогая сесть на себя удобнее, потом вытряхнул трубку в железный ящик и положил ладони Дан на талию. Даэнис едва слышно долго выдохнула, опускаясь, обняла Иорвета за шею одной рукой и второй закрыла ему зрячий глаз.

Он не видел, но чувствовал, она снова его обманывает, но не стал ничего говорить. В конце концов, та сила, что разливалась сейчас по венам теплой, но бодрящей волной, была

--">