М Грук , Г Грук - Крылья

Крылья

Люк смотрел вниз. Там было пусто. Он знал, что ветер несет по выбитому асфальту обрывки газет и мусор, но отсюда их было почти не видно. И вони от помойки не чувствовалось. Не так чтобы уж совсем не чувствовалось… К запаху же своего пальто он давно привык.

Он смотрел вниз, а высунувшийся из кармана шарф колотил его по ноге. Шарф дергался и крутился, но было лень убрать его в карман. Да и зачем? Разве не все равно?

Сигарет не было. Только бычок. Один. И коробок спичек. Полупустой. Люк вздохнул. Шарф стукнул его по ноге еще раз. Люк проследил взглядом за поднявшимся в воздух газетным листом и увидел, что по кромке стены к нему ползет человек. Такой же, как он сам. Люк заинтересовался — доползет или сорвется? Мужик дополз и сел рядом.

— Привет, — сказал он. — Давно сидишь?

Люк пожал плечами. Какая разница?

— А я часто тут сижу, — сообщил мужик и представился: — Женёк.

— Люк, — ответил Люк. — А я первый раз.

— А, — понимающе протянул Женёк. — Долго полз?

— Не. — Люк поправил колпак на голове. — Быстро.

— А я долго полз, — вздохнул собеседник. — Хорошая шапка, теплая. Где взял?

— Там. — Люк мотнул головой в сторону помойки. — В том году еще нашел. Теплая. Отстирывал.

Он вспомнил, как долго раздумывал — подобрать колпак или выбросить. Уж больно тот был грязный. Думал-думал, потом подобрал. И целый год на него нарадоваться не мог — хорошо, голова не мерзнет. И почти не пачкается.

— А я вон без шапки, — сообщил Женёк, как будто этого и так не было видно. — Зато у меня перчатки есть.

— Ну да, перчатки, — хмыкнул Люк, — эти, как их, мине… тьфу, митенки.

— Митенки — у баб, — наставительно заметил Женёк. — У красивых. А шарф у тебя есть? У меня вон толстый какой.

Шарф опять стукнул его по ноге. Люк отмахнулся.

— Есть, — указал он на шарф. — В том месяце подобрал. Только что-то не носится. То душит, то холодно. В карман суну вместе с колпаком — колпак вываливается. А колпак-то хороший. И шарф выбросить жаль. Вон, опять из кармана вывалился. Как бы не упал. Да хрен с ним.

Женёк прищурился и оценивающе посмотрел на шарф. Порыв ветра закрутил газеты внизу. Шарф задергался. Он мотался из стороны в сторону и тянул Люка вниз. Люк закурил — он не особо спешил. Надо бы предложить собеседнику, да жаль как-то. Самому мало. И так с пятой попытки спичку зажег. А коробок выронил. Туда, к газетам. Ну и пес с ним.

— Хочешь? — спросил он, стараясь преодолеть жадность.

— Не-а, — ответил Женёк. — У меня дома целая пачка есть. Неначатая. И зажигалка.

— А у тебя и дом есть? — оторопел Люк.

— Ну… — Женёк смутился, — дом не дом, а так — целый этаж в дореволюционной трехэтажке. Под снос. Жильцов выселили… Костер разжечь можно — перекрытия деревянные, стены тоже. Грейся — не хочу.

— А чего сюда полез? — не понял Люк. Он думал, мужик по тому же поводу, что и он.

— Нравится мне, — улыбнулся Женёк. — Смотри, классно как — все видно. Вон — небо, вон — море. А газеты — они как чайки. Летают. О, — он проводил взглядом порхающий лист, — смешная газетка, подняться хочет, а никак, промокла вся бедная…

«Почти как мы с тобой», — подумал Люк, но вслух не сказал.

— Нос тебе кто разбил? — поинтересовался он вместо этого. — До сих пор вон капает…

— А, — отмахнулся сосед, — дурак какой-то внизу прицепился. Ну так я ему тоже не хило навалял. Сюда не доберется.

Холодало. Они давно уже прижимались друг к другу, стараясь согреться.

— Слышь, — предложил Женёк, — а пошли ко мне? Тепло там. Давай?

— А туда? — Люк кивнул вниз.

— А туда… — Сосед задумался. Пальцы у него посинели. — А что туда? Сползем сейчас, делов-то. Газет заодно наберем на растопку. И коробок твой отыщем. Погоди только…

Он нагнулся, вытащил шарф то ли из кармана, то ли из-под Люка и швырнул вниз. Подальше. Люку показалось, что шарф извивается и старается укусить нового знакомого. Или ударить хвостом — голым и расплющенным на конце. Он помотал головой. Белая горячка временно сдала позиции. Да и не с чего ей — с утра трезвый. Пусть не совсем, но все же…

— Зацепишься, — пояснил Женёк, вытирая руки. — Да и воняет от него. Не чувствуешь, что ли? Если хочешь, я тебе свой отдам. Потом. Когда слезем.

И они поползли. Почему-то теперь Люку было страшно сорваться. Как он спускался по битым кирпичам, он не помнил. Пальто порвал окончательно, шапку чуть не потерял. Они постояли под стеной, и, --">