Александр Германович Баунов - Миф тесен

яйцекладущие, потому что кроме самок «колорадов» были замечены «личинки колорадов»). И враждующие с ними народы «укров» и «укропов» (эти, судя по названию, размножаются вегетативно), «майдаунов» и бендеровцев, а также народ жидобандеровцев, произошедшей, вероятно, от смешения рас. Особняком стоит народ «вышиватников» — тупиковая ветвь украинцев. Появились и новые мифические страны: Луганда, Лугандон, Даунбасс, Крымнаш, Новороссия, рашка (у названия этой страны уникальная орфография, оно всегда пишется с маленькой буквы), Укропия, Москвабад. Армии воюющих мифических народов называются «террористами» и «фашистами». Люди эти, как писал еще Геродот, питаются сырой рыбой и шишками.

Миф и почва

Первый взгляд на вещь, естественно, мифологичен. Философ Владимир Бибихин говорил, что миф похож на мир тем, что в него можно вселиться и жить. А еще раньше Лосев писал, что мифологическое понимание «заключается в наипростейшей биологически-интуитивной непосредственности соприкосновения сознания и вещей». Иными словами, миф — первая искра, которая высекается разумом при столкновении с реальностью; первое, куда разум непроизвольно помещает событие, это полочка того или другого мифа.

И только потом есть возможность преодолеть миф, чтобы постараться увидеть вещь такой, какая она есть. Эта возможность не всегда совпадает с желанием. Чаще она ему противоречит.

Человеку в мифе уютно. Можно сказать, что миф — родной, родительский дом человеческого разума, который ему не хочется покидать.

Помогают ли ему выйти на прогулку журналисты, вообще создатели текстов?

Смотря какие. Слова Бибихина можно дополнить репликой из одного из последних романов Виктора Пелевина, которые давно не художественные произведения, а философские диалоги, оправленные сюжетом-притчей: «Люди ищут в информации не правды, а крыши над головой».

Соответственно подразделяются и поставщики информации — на строителей и тех, кто проветривает дома, устраивая в них экзистенциальный сквозняк.

И вот еще пример того, как обширны владения мифа. Для науки и для философии важное требование — непротиворечивость. Научное, философское, рациональное познание, если видит в предметах противоречие, старается их разрешить, обойти, снять. Истина, точное знание должны быть по возможности непротиворечивыми. Нужно делать выбор: или то, или, уж извините, это.

А у мифа нет такой задачи. Основная черта мифа — безразличие к противоречиям, отсутствие требования непротиворечивости. Греки знали, что Рея спрятала новорожденного Зевса от пожирающего детей Кроноса в горной пещере. Но этих пещер было несколько. Критяне показывали Идейскую пещеру, эта версия была самой популярной, но в Аркадии показывали свою пещеру, а в Малой Азии — свою. И была еще пещера на Наксосе. Вместо того чтобы возмутиться и задаться вопросом, кто из жрецов врет, грек поклонялся всем: оказавшись на Крите — критскому вертепу Зевса, в Аркадии — аркадскому, в Малой Азии — малоазийскому. А на Крите показывали еще и гробницу Зевса.

«Критяне все-то солгут, еще бы: и гроб сотворили критяне, боже, тебе, — а ты пребываешь живущим!» — сердился Каллимах, но греки, на всякий случай, поклонялись и ей, могиле бессмертного Зевса.

Миф естественен, он растет из почвы, как дерево. Бесполезно предъявлять претензии к дереву: его место в саду.

Точно так же и сейчас при взгляде на мир мифологическое сознание не видит противоречий, не отбрасывает несовместимых вариантов.

Мифологическое сознание может отрицать даже и собственный жизненный, эмпирический непосредственный опыт. Его носители ездят за границу и сплошь и рядом видят целующихся, обнимающихся, держащихся за руки мужчин и женщин и весело играющих детей, но по приезде домой мифологическое сознание как ни в чем не бывало соглашается, что да, только у нас мужчины продолжают любить женщин, только у нас не разучились детопроизводству, и для того, чтобы поддерживать естественное влечение между М и Ж, нужны государственная поддержка и государственный запрет, а то, как там, у них, все разбредутся по своим полам.

Или вот недавний важный пример: конечно, революции в арабских странах устроили американцы (народ америкосов), — не сомневается мифологическое сознание. Мифологическое сознание, однако, совершенно игнорирует вопрос, почему же всемогущие америкосы начали революции у своих союзников? В самом --">