Яков Рабкин - Что такое государство Израиль?

умышленным городом на всем земном шаре»^[14]. И действительно, город, основанный по воле Петра Великого на 60-й параллели посреди болот, – город, постоянно находящийся под угрозой наводнения, – обречен вечно казаться хрупким и иллюзорным. Менее чем через 10 лет после своего основания Петербург, расположенный ближе к Нью-Йорку, чем к Владивостоку, стал столицей Российской империи. Великие русские писатели видели в этом величественном и изящном городе странное, неуместное и чужеродное явление, предрекая ему бесславный конец. Поэт Михаил Дмитриев (1796–1866) в стихотворении «Подводный город» предсказывает, что однажды от Петербурга останется только шпиль Петропавловской крепости, торчащий посреди бескрайних вод, поглотивших некогда гордый и надменный город:

Город, слышно, был богатый

И нарядный, как жених;

Да себе копил он злато,

А с сумой пускал других!

Даже имени его никто не вспомнит:

Имя было? Да чужое,

Позабытое давно,

Оттого что не родное —

И не памятно оно^[15].

Некоторые опасаются, что сионистское государство ждет такая же судьба и что среди бескрайних песков пустыни будет торчать небоскреб «Ситигейт» – символ былых материальных достижений Израиля.

С Санкт-Петербургом Израиль причудливо сближают человеческие судьбы и жизни, положенные на алтарь сионизма. Так, нашедший во время Второй мировой войны убежище в СССР израильский поэт и писатель Биньямин Хершав, сравнивая эти два грандиозных проекта, замечает, что если Петр Первый построил город «на костях крестьянских», то Бен-Гурион^[16] «проложил дорогу в Иерусалим на костях спасшихся от Катастрофы подростков»^[17].

В открытой сейчас вами книге речь пойдет о происхождении и природе Государства Израиль, а также его месте в еврейской и европейской истории. Отцы-основатели сионизма видели в созданном ими движении разрыв с еврейской историей, а первые поселенцы, прибывшие в Палестину, гордились тем, что участвуют в «сионистской революции». Несмотря на то что значение Святой земли в еврейской традиции сомнению не подлежит, проект физического возвращения евреев в Землю Израилеву был задуман христианами-протестантами, стремившимися тем самым приблизить ожидаемое ими Второе пришествие. Это объясняет в частности мощную поддержку Израиля со стороны США, где такого рода протестантские движения не только многочисленны, но и весьма влиятельны. Читатель также познакомится с мыслями раввинов и прочих иудейских противников сионизма, понимание трудов которых требует немалой подготовки.

Кроме того мы поговорим об эмансипации, позволившей евреям Центральной и Западной Европы влиться в общество своих стран. Выбор между интеграцией и обособленным развитием до сих пор остается решающим фактором для определения отношения евреев к природе и политике Государства Израиль. Надо обратить внимание на изменения, произошедшие под влиянием сионизма в самосознании евреев и поставившие для многих из них Государство Израиль во главу угла. Причем их мнения варьируются в очень широком диапазоне: от безусловной поддержки Израиля до резкого осуждения его и даже до полного отвержения сионизма, а значит, и еврейского национализма в целом. Мы постараемся выяснить, почему мнения об Израиле разделяют евреев больше любого политического, общественного или религиозного вопроса. А также понять, почему поверье, будто все евреи – сионисты и ярые защитники Государства Израиль, не более чем миф, играющий на руку антисемитам.

Естественно, что в книге об Израиле придется обязательно говорить об антисемитизме. При этом надо помнить, что сионизм – это далеко не только реакция евреев на притеснения, угрозы и антисемитизм: сионисты умеют извлекать из него выгоду, подчас не гнушаясь сотрудничеством с явными антисемитами. Эти мутные страницы истории чаще всего неизвестны широким кругам читателей.

Нацистский геноцид – еще одна важнейшая и болезненная тема современной еврейской истории. Об этой трагедии XX века здесь говорится не только как об историческом факте, но она также рассматривается в ракурсе многовековой еврейской традиции. Показывается, каким образом эта трагедия стала средством укрепления национального единства в Израиле и усиления сионистской идеологии среди евреев диаспоры. Такого рода использование истории вызывает серьезную критику, в частности со стороны израильской интеллигенции, и эта критика --">