Сборник - Римские стоики. Сенека, Эпиктет, Марк Аврелий

императора. Выработка
разумного, нравственного, философского, религиозного взгляда на
смерть — все эти эпитеты в основе тождественные — составляет глав­
ную тему «Размышлений».
И прежде всего человек должен понять, что самый уход из мира не
есть что-либо страшное и печальное. С одной стороны, жизнь есть
бесконечное повторение: тот, кто видел сегодняшний день, видел веч­
ность (VI, 37, 46). Марку Аврелию, как и стоическому мировоззрению
вообще, чужда идея прогресса; человек, умирая, не чувствует того, что
судьба не довела его найти новые, лучшие дни на земле; самое настро­
ение, так сказать, здесь питается образами кругообразного движения
и вечного возврата. С другой — весь мир есть непрерывное изменение
(IV, 3), вечный гераклитовский поток, где смерть, по существу, не
отличается от рождения; оба они одинаково для людей таинственны
и одинаково просты (IV, 5). Главное же — и наша жизнь, и жизнь всех
людей, представленная на фоне бесконечного пространства и бесконеч­
ного времени, становится ничтожной точкой, одним мигом; ее можно
сравнить со сновиденьем; все проходит как дым и прах; как сегодняшние
слова, которые завтра уже забыты (XII, 27). В этих мыслях, к которым
столь часто возвращается Марк Аврелий, мы видим иногда полное
совпадение с Экклезиастом (напр., гл. I, ст. 9— И), как ни глубоко
различие в религиозно-моральном фоне.
Эта мысль о краткости жизни и непрочности всего окружающего
является самым могущественным лекарством против страданий. При
ней человек может их прекратить, добровольно покинув жизнь; в до­
пущении самоубийства Марк Аврелий следует общей традиции стоиков.
409

С какой настойчивостью и разнообразием форм рекомендует его Сенека.
«Видишь ли ты отвесную скалу? Вниз с нее идет путь к свободе.
Видишь ли то море, ту реку, тот источник? Там в их глубине живет
свобода. Видишь ли ты низкое, засохшее, бесплодное дерево? На нем
висит свобода. Видишь ли ты свою гортань, свое горло, свое сердце?
Все это убежище против рабства. Если тебе эти выходы слишком
трудны, если они требуют слишком много мужества и силы и ты
спрашиваешь, где путь к свободе, смотри, туда ведет каждая жила
в твоем теле», «лучшее установление вечного закона то, что вход в жизнь
нам дан один, а выходов много... Лишь в этом мы не можем жаловаться
на жизнь: она не держит никого» (epis. 70, 12). Марк Аврелий не
одобряет этого театрального искания смерти, которое, как указывалось,
он приписывал христианам (XI, 3); но человеку, который не может
устранить препятствие, мешающее ему жить достойно, он предлагает
с миром в душе выйти из жизни (VIII, 47). Когда мы вспоминаем
римские саркофаги с их барельефными изображениями цветущей^ чу­
вственно-веселой жизни, с их надписями, полными иногда ясного спо­
койствия, иногда иронической усмешки (саркофаг Анния Октавия в Латеранском музее), у нас невольно рождается предположение, что рас­
сеять страх смерти великим моралистам и мыслителям тогда было
легче, чем теперь.
Античному миру, как это доказано в блестящей книге Родэ «Psyche»,
вообще были мало свойственны определенные представления о загроб­
ной судьбе души. В своей «Апологии» Платон заставляет Сократа
высказывать альтернативу — погружения в вечный сон или личного
общения с ранее умершими. Несомненно, что общая тенденция стоициз­
ма не благоприятствовала идее личного бессмертия; не находим ее мы
и у Марка Аврелия. У него тоже альтернатива, но она отличается от
сократовской: или душа погибает, или же переходит в другую форму (IV,
3). Если даже со смертью погашается всякое сознание, человеку нет
основания страшиться этого «ничто». Но как и в предшествующих
альтернативах, Марк Аврелий, не считая возможным абсолютно до­
стоверное решение и не ставя от него в абсолютную зависимость про­
чности человеческой нравственности, склоняется к признанию разумной
необходимости и божеского промысла — так и здесь склоняется к без­
личному бессмертию — слиянию человеческого духа с мировым разу­
мом. Может быть, души умерших некоторое время наполняют воздух —
согласно стоическому взгляду, они обладают известной материально­
стью,— как тела умерших наполняют землю: потом и эти последние
сами становятся землей, и души погружаются в --">