Сергей Сергеевич Хоружий - Карсавин и время

Карсавин — прямой выразитель этой темы! как выше мы указали, его концепция темпоральности вполне адекватно передаваема на языке топологии, и на этом языке, ядром концепции служит не что иное как утверждение определенного рода связности всех элементов темпорального бытия. Но и не только в этом родство с духом времени; родство шире и глубже, если угодно, интимней. Не одно чувство исторического времени обострено у кризисного человека. Обостряется и личностное самосознание — и вновь уже в «Гамлете» оба эти момента сближены, соединены: «связь времен» выступает не безличной чертой космического миропорядка, осуществлять ее или не осуществлять оказывается делом весьма конкретной инстанции, которая не что иное — не кто иной! — как Я, сознание, человек. Нет необходимости доказывать, что карсавинская интериоризованная темпоральность, как она описана выше, полностью соответствует этому «гамлетову» самосознанию, сознанию себя как хрупкого, но ключевого звена, в котором только и может твориться связь времен. Но не менее очевидно и то, что такое самосознание — принадлежность Серебряного века. В его культуре, в творчестве почти всех его ведущих фигур немало выражений этого гамлетова мотива, уже ставших почти избитыми. И все же одно из лучших, на мой взгляд, выражений, кажется, никогда не ставилось в этот ряд. Мандельштам писал в «Камне»: На стекла вечности уже легло // Мое дыхание, мое тепло. Как прямо входит это хрестоматийное двустишие в наш контекст! Пред нами — Я, взятое в данный миг, «Я-настоящее», как скажет Карсавин. Это Я хрупко, эфемерно, но при всем том и вопреки всему, оно, наполняя миг дыханием и теплом — сообщая ему печать личности — вводит миг в вечность, осуществляет связность времен и — определяет топологию мира. Перекликаясь с философом, поэт утверждает всевременность, и человека — ее зиждителя; а для нас раскрывается, как много тема времени у Карсавина может поведать об отношениях мыслителя с его временем.

декабрь, 2002

Примечания

2

Прим. при подготовке к печати. Когда писался доклад, автору не было известно о выходе в свет в Вильнюсе Выпуска I «Архива Л.П.Карсавина». В данном выпуске его составитель, проф. П.И. Ивинский, опубликовал три начальных раздела обсуждаемой рукописи (см.: Л.П. Карсавин. О времени // Архив Л.П. Карсавина. Вып. I. Вильнюс 2002. Стр. 132–185).

(обратно)

3

Номера страниц при цитатах отвечают находящейся у докладчика машинописной копии работы. Можно предположить, что под «вмешательством чекистов» автор имеет в виду обыск и изъятие папок с незаконченной философской работой, которые последовали за арестом Ирины, старшей дочери философа, 12 марта 1948 г. (об этом событии он говорит в заявлении от 29 марта, направленном Военному прокурору Литовского военного округа и опубликованном в вышеуказанном выпуске «Архива Л.П. Карсавина»). Если эта гипотеза верна, написание данных разделов рукописи датируется еще точней: периодом с 12 марта 1948 по 9 июля 1949 г.

(обратно)
--">