Клара Евгеньевна Корепова , Галина Михайловна Грехнёва - Литературное чтение. 3 класс. Учебник (в 2 частях). Часть 2

Литературное чтение. 3 класс. В двух частях. Часть 2 (Авторы-составители Г. М. Грехнёва, К. Е. Корепова)

Условные обозначения

• – вопросы и задания к текстам.

– факультативные вопросы и задания.

– работа над выразительным чтением.

Фантазёры

Ю. П. Мориц. Сто фантазий

Я валяюсь на траве,

Сто фантазий в голове.

Помечтай со мною вместе —

Будет их не сто, а двести!

Я поймаю кашалота,

Если выдержит крючок.

Ты поймаешь бегемота,

Если выдержит сачок.

Кашалота – в банку с крышкой,

И шагаем налегке,

Бегемот зажат под мышкой,

Хвост и уши на песке.

А вдогонку мчатся люди

Из подъездов и ворот:

– Это мамонт или пудель?

– Чистокровный бегемот!

– Гражданин, откуда родом

Эта рыбка-живоглот?

– Что за странная порода?

– Чистокровный кашалот!

Банку с этим кашалотом

Я поставлю на окне,

В гости с этим бегемотом

Ты отправишься ко мне!

• 1. Чем похоже стихотворение Ю. П. Мориц на небылицу?

2. Правда, очень смешные фантазии у Юнны Мориц? Попробуй нарисовать то, что она нафантазировала.

3. Придумай несколько фантастических историй и поделись ими с одноклассниками. Оцени результат: им было смешно?

В. Ю. Драгунский. Не пиф, не паф!

1

Когда я был дошкольником, я был ужасно жалостливый. Я совершенно не мог слушать про что-нибудь жалостное. И если кто кого съел, или бросил в огонь, или заточил в темницу, – я сразу начинал плакать. Вот, например, волки съели козлика, и от него остались рожки да ножки. Я реву. Или Бабариха посадила в бочку царицу и царевича и бросила эту бочку в море. Я опять реву. Да как! Слёзы бегут из меня толстыми струями прямо на пол и даже сливаются в целые лужи.

Главное, когда я слушал сказки, я уже заранее, ещё до того самого страшного места, настраивался плакать. У меня кривились и ломались губы, и голос начинал дрожать, словно меня кто-нибудь тряс за шиворот. И мама просто не знала, что ей делать, потому что я всегда просил, чтобы она мне читала или рассказывала сказки, а чуть дело доходило до страшного, как я сразу это понимал и начинал на ходу сказку сокращать. За какие-нибудь две-три секунды до того, как случиться беде, я уже принимался дрожащим голосом просить: «Это место пропусти!»

Мама, конечно, пропускала, перескакивала с пятого на десятое, и я слушал дальше, но только совсем немножко, потому что в сказках каждую минуту что-нибудь случается, и, как только становилось ясно, что вот-вот опять произойдёт какое-нибудь несчастье, я снова начинал вопить и умолять: «И это пропусти!»

Мама опять пропускала какое-нибудь кровавое преступление, и я ненадолго успокаивался. И так с волнениями, остановками и быстрыми сокращениями мы с мамой в конце концов добирались до благополучного конца.

Конечно, я всё-таки соображал, что сказки от всего этого становились какие-то не очень интересные: во-первых, очень уж --">