Библиотека knigago >> Науки общественные и гуманитарные >> Литературоведение (Филология) >> Поэзия непереводима


СЛУЧАЙНЫЙ КОММЕНТАРИЙ

# 2625, книга: У незнакомого посёлка
автор: Николай Ф Найдёнов

"У незнакомого посёлка" Николая Найдёнова - это увлекательная историческая хроника, погружающая читателей в героические события Курской битвы. Книга подробно описывает ожесточенные бои под Белгородом и Прохоровкой, ставшими поворотным моментом в ходе Великой Отечественной войны. Найдёнов мастерски передаёт ужасы и подвиги войны, используя личные дневники и воспоминания участников событий. Читатели становятся свидетелями героизма и стойкости советских солдат, которые сражались с...

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА

Запретный город. Кристиан Жак
- Запретный город

Жанр: Исторические приключения

Год издания: 2009

Серия: Камень Света

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА

Сменный Кен для Барби. Татьяна Игоревна Луганцева
- Сменный Кен для Барби

Жанр: Иронический детектив

Год издания: 2010

Серия: Иронический детектив

Сергей Борисович Ильин - Поэзия непереводима

Поэзия непереводима
Книга - Поэзия непереводима.  Сергей Борисович Ильин  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Поэзия непереводима
Сергей Борисович Ильин

Жанр:

Литературоведение (Филология)

Изадано в серии:

неизвестно

Издательство:

неизвестно

Год издания:

-

ISBN:

неизвестно

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Поэзия непереводима"

Аннотация к этой книге отсутствует.

Читаем онлайн "Поэзия непереводима". [Страница - 3]

стр.
автор стихотворения,  стал в этой очереди следующим. Лет же десять спустя та же тема снова возникнет в романе «Бледное пламя», который, как известно, состоит из поэмы и комментария к ней, отчасти пародирующего набоковский комментарий к «Евгению Онегину» – в одной из строф поэмы:

А как изгою старому помочь,

В мотеле умирающему? Ночь

Кромсает вентилятор с гулким стоном,

По стенам пляшут отсветы неона,

Как будто бы минувшего рука

Швыряет самоцветы. Смерть близка.

Хрипит он, и клянет на двух наречьях

Удушие, что легкие калечит.

в варианте этой строфы:

Кто беглеца спасет? Он смертию захвачен

Под крышею случайной, под горячим

Ночной Америки дыханьем. Огоньки

Его слепят, – как будто две руки,

Волшебные, из прошлого швыряют

Каменья, – жизнь уходит поспешая.[1]

и в комментарии к ней:

Строка 615:             на двух наречьях

На английском и земблянском, на английском и русском, на английском и латышском, на английском и эстонском, на английском и литовском, на английском и русском, на английском и украинском, на английском и польском, на английском и чешском, на английском и русском, на английском и венгерском, на английском и румынском, на английском и албанском, на английском и болгарском, на английском.

Набоков так и останется изгоем, так и будет, даже «осев» в Швейцарии, жить в гостиничном номере, тратя на его аренду деньги, на которые он мог бы купить в той же Швейцарии не один дом. Найти точное соответствие своим воспоминаниям невозможно – зачем же бередить душу безнадежными приближениями? «Обычно он выбирал самый легкий этический путь (точно так же, как выбирал самый трудный – эстетический) просто потому, что так было ближе до выбранной цели; и он был слишком ленив в обыденной жизни (точно так же, как слишком тяжко трудился в артистической), чтобы возиться с вопросами, которые ставили и решали другие»[2].

Чертог

К тому же существовало еще и жилище вечное, и то уж была не просто комната, но чертог: русская литература – «Мне-то, конечно, легче, чем другому, жить вне России, потому  что я  наверняка знаю, что  вернусь, – во-первых,  потому  что  увез  с  собой  от  нее  ключи,  а во-вторых, потому что все  равно когда, через сто, через двести лет, – буду жить там в своих книгах, или хотя бы в подстрочном примечании исследователя».

Русская литература, и прежде всего – Пушкин. В начале сороковых Набоков сделал рифмованный перевод на английский двух пушкинских стихотворений и нескольких строф из «Онегина». Затем, в пятидесятых, началась продлившаяся около десяти лет работа над переводом и комментированием «Евгения Онегина». Работа, ради которой он пожертвовал другими планами. Если б не она, мы бы, возможно, читали сейчас еще несколько его романов. Но долг есть долг, и к человеку, его исполняющему, без уважения относиться нельзя.

 От рифмы Набоков, переводя «Онегина», отказался сразу, выбрав «разум», но сохранив, однако ж, ямбический размер, поскольку полагал, что тот «скорее способствует, нежели мешает верности перевода». Впоследствии он отказался, буквализма ради, и от размера.

«В сущности, меня будут помнить благодаря «Лолите» и моему труду о «Евгении Онегине», – сказал Набоков в 1966 году, имея при этом в виду английского читателя  – русскому он будет памятен, что естественно, иными его сочинениями. Можно, я думаю, предположить , что две датированные 1955 годом онегинских строфы «На перевод ‘Евгения Онегина’» были написаны по завершении собственно перевода пушкинского романа и вдохновлены знакомым всякому переводчику, вообще всякому завершившему некий труд человеку, настроением, вызывающим потребность воскликнуть вслед за классиком: «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!».

Начальные четыре строки однажды в трехминутном моем присутствии замечательно переложил Сергей Гандлевский:

Суть перевода? Чуть живая

На блюде голова певца,

Мартышкин вздор, речь попугая

И опошленье мертвеца.

На один из напечатанных здесь переводов я, ползая по Интернету, натолкнулся случайно. Наверное, есть и другие. Какие-то вещи делаются для себя, и остаются иным неизвестными. А сколько-нибудь точное представление о

--">
стр.

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.