А Б Галкин - Рефераты для дурёхи

А.Б. Галкин Рефераты для дурёхи

Предисловие

Название книги – «Рефераты для дурехи», – может быть, вызовет у читателя некоторое недоумение, и он усомнится в пользе данной книги. Хочу успокоить читателя: если он по-настоящему любит литературу, смею надеяться, он получит удовольствие от чтения, а заодно еще раз задумается над «вечными» вопросами бытия, которые неутомимо ставят великие писатели, и, несмотря на это, эти вопросы всегда останутся неразрешимыми, что и составляет их мучительную прелесть.

«Рефераты для дурехи» – плод голодной перестроечной и постперестроечной эпохи, когда советское, а позднее российское общество крайне поляризовалось: с одной стороны, по стране «гуляли» сотни и тысячи миллионов рублей (или, как их тогда называли, «лимонов»); с другой – преподаватели, врачи, инженеры стояли в чудовищных очередях, с ужасом заглядывали в свои холодильники или звенели мелочью в пустых карманах. Ко второй категории «электората», как тогда средства массовой информации принялись называть пока еще дееспособную часть населения, принадлежал и я. Вот почему ради того, чтобы прокормить семью, я готов был на любой мало-мальски интеллектуальный труд.

К первой категории, напротив, принадлежали мои заказчицы – студентки МГИМО (Московского государственного института международных отношений). Как известно, этот храм науки, наряду с МГУ, – кузница нашей интеллектуальной элиты, так сказать, плавильная печь, где выпекаются «сливки» отечественной дипломатии. Одним словом, студенткам МГИМО в конце семестра срочно требовались качественные творческие работы по литературе, написанные в сжатые сроки (от 5 до 7 дней). Притом профессор, который предлагал им написать такие работы, ждал от них невозможного – творческой одаренности и любви к литературе. Под эти экстраординарные условия он давал студенткам карт бланш – право самим выбирать тему и произведение в числе пройденных по программе и писать как угодно и что угодно, лишь бы не списывать с учебников или научных литературоведческих работ.

Открою секрет: это был ныне знаменитый ведущий телепередачи «Умники и умницы», интеллигентнейший и обаятельнейший Ю. Вяземский. Когда к тому времени я написал для него около десятка работ, в особенности по Шекспиру, которые он оценил на «отлично», мы случайно встретились на одной научной конференции по Достоевскому в качестве полноправных участников этого солидного форума. Вяземский сидел как раз позади меня, и меня подмывало спросить у него: «Вам понравились мои работы по Шекспиру?» Впрочем, меня остановило одно досадное воспоминание: студентке, которая принесла Вяземскому мою работу о «Короле Лире» и которой он намеревался поставить «пять» на экзамене, отзываясь о моей работе как блестящей, он внезапно задал пустячный вопрос по сюжету, обнаружил, что она не читала шекспировской трагедии, разозлился и вкатил ей «двойку», потребовав сдать новую творческую работу, так что мне пришлось за четыре дня написать эссе по платоновскому «Пиру». Севшая в калошу дуреха слезно просила меня: «Пожалуйста, пишите проще, без всяких интеллектуальных вывертов!» – как будто я был главным виновником ее разгильдяйства.

Итак, студентки МГИМО, летавшие на Канарские или Сейшельские острова на новогодние праздники, звонили мне оттуда в Москву, загорелые и веселые, и интересовались: «Работа идет?» – «Да, пишу!» – «В сроки уложитесь?» – «Надеюсь».

И все-таки надо низко поклониться Вяземскому: благодаря его установке на свободное творчество, я, во-первых, мог писать о главном – о том, что, мне казалось, прежде всего волновало писателя, когда тот брался за перо. Во-вторых, я был избавлен от занятий наукообразием, то есть от скучного и набившего оскомину официозного литературоведения. Ведь, согласно легенде, я был девятнадцатилетней студенткой с малым жизненным опытом. Поэтому, кстати, большинство глав моей книги написано от женского лица (впрочем, позже появились и мужчины, будущие дипломаты, требовавшие от меня сугубо мужского взгляда на литературу, например в эссе о «Госпоже Бовари», и при этом торговавшиеся за каждый рубль, точно речь шла об азербайджанских мандаринах). Правда, маска девичьей наивности не всегда мне давалась легко, да и часто я просто ленился ее надевать, увлекаясь разрешением той трудной литературной проблемы (вернее сказать, жизненной проблемы), которую перед собой ставил и которую находил в --">