Андрей Юрьевич Скляров - Наследие пьяных богов (Битва за урожай: кому и зачем она понадобилась...)

способности по обеспечению
себя продовольствием» (А.Лобок, «Привкус
истории»).

Достаточно важен и тот факт, что «присваивающая
экономика эффективна не только в том смысле,
что она вполне обеспечивает первобытных
людей всем необходимым для жизни, но также и
в том, что достигается
это за счет весьма скромных физических
усилий.
Подсчитано, что в среднем «рабочий день»
охотников-собирателей составляет от трех
до пяти часов, и этого, оказывается, вполне
достаточно. Притом, как правило, дети не
принимают непосредственного участия в
хозяйственной деятельности, да и взрослые,
особенно мужчины, могут себе позволить
отвлечься на день-другой от «прозы будней»
и заняться делами более «возвышенными»» (Л.Вишняцкий,
«От пользы - к выгоде»).

Жизнь «примитивного» охотника и
собирателя вообще оказалась весьма далека
от всепоглощающей и суровой борьбы за
существование.

«...данные современных
этнографических исследований убедительно
свидетельствуют о том, что жизненная практика
первобытных племен,
сохранивших свою культурную
самоидентичность вплоть до настоящего
времени, не
имеет ничего общего с повседневным
изнуряющим трудом земледельческого
человека « от
зари до зари»... Сам процесс добывания
пропитания для первобытного охотника - это
именно охота, которая во многом построена
на игре и азарте. А что такое охота? Охота -
это ведь и есть то, чего «хочется», то, что
совершается «в охотку», а не под давлением
внешней необходимости. Причем «собирательство»
- второй традиционный для первобытного
человека источник пропитания - это тоже
своеобразная «охота», игра, азартный поиск,
но никак не изнуряющий труд» (А.Лобок, «Привкус
истории»). (Рис.1 Рис.2)

Рис. 1

Рис. 2

Это может понять и
прочувствовать любой: в современном
обществе поход в лес по грибы и ягоды идут
гораздо чаще из-за азарта поиска, нежели для
обеспечения себя едой. А охота вообще
превратилась в развлечение людей с
достатком. И то, и другое уже давно
рассматривается как отдых.

«Даже при самых больших расходах
энергии охотник может не чувствовать
усталости: ему дает силы энергия
естественного азарта. И наоборот:
земледелец способен испытать
удовлетворение от вида собранного урожая,
но сам процесс возделывания земли
воспринимается им как тягостная
необходимость, как тяжелый труд, смысл
которого можно обнаружить только в будущем
урожае, ради которого только и совершается
«жертвоприношение труда»» (там же).

Человек сотни тысяч и миллионы
лет занимался охотой и собирательством, в
результате чего в его психике (в той его
части, которая является наследуемой)
закрепились соответствующие структуры -
архетипы, вызывающие азарт и удовольствие
от самого процесса охоты и собирательства.
Собственно, механизм работы этих структур-архетипов
во многом аналогичен механизму инстинкта
животного, которого данный инстинкт
спасает от голодной смерти.

Напротив, чуждая человеку и его
психике деятельность, «неестественная» для
его природы, неизбежно будет вызывать у
него неудовольствие. Поэтому тягостность и
изнурительность земледельческого труда
свидетельствует, в частности, и об
определенной «неестественности» этого
труда для человека или, уж по крайней мере, о
весьма непродолжительном характере этого
рода деятельности для человеческого вида.

* * *

Но ради чего тогда совершается
это «жертвоприношение труда»?..
Действительно ли игра стоит свеч ?..

По официальной точке зрения,
земледелец борется за урожай, чтобы по
окончании его сбора обеспечить себе сытую и
стабильную праздную жизнь до следующего
сезона работ. Однако, когда рассматривается
вопрос о переходе от охоты и собирательства
к земледелию, мы подсознательно
представляем современное развитое
сельское хозяйство и как-то забываем, что
речь

--">