Джон Дж. Сондерс - История монгольских завоеваний. Великая империя кочевников от основания до упадка

проницательностью и безошибочными суждениями осветили даже самые темные уголки средневековой азиатской истории. Почти все, что до него считалось сумбурным и неопределенным, он сделал четким и ясным. Даже его случайные ошибки в некоторых случаях оказались более поучительными, чем истины других авторов. Он не писал общих обзоров, а оставил нам богатое собрание статей, очерков, заметок и критических рецензий, которые позволяют осветить путь всем, кто идет после него. Из этих последователей я не могу не назвать двух выдающихся немцев – Отто Франке, в чьем пятитомнике Geschichte der chinesischen Reiches (1930–1952) четко прослеживается история средневекового Китая до прихода династии Минь в 1368 году, и Бертольда Шпулера. Последний с такой же тевтонской глубиной написал историю Золотой Орды и ильханов, которая вытеснила составленный веком раньше труд фон Хаммера. Монгольское вторжение в Европу в 1237–1242 годах подробно рассматривалось учеными всех народов, которым довелось пережить монгольское иго. Но те, кто не знает русского, польского, чешского или мадьярского языка, не имеют возможности получить пользу от этих исследований, в которых, боюсь, патриотизм берет верх над строгой академической беспристрастностью.

Я отлично понимаю, что заниматься предметом такого масштаба и такой природы весьма рискованно. Думаю, многие сочтут, что браться за это – безрассудство. Но когда я убедился, что в английской литературе практически нет книг о монгольских завоеваниях, которые являются важной страницей в мировой истории, и в последние годы специалистами было выполнено немало интересных работ, так и не дошедших до образованной публики, почувствовал, что такая попытка будет оправданной. Нам нужно нечто, выполненное в стиле книги Рене Груссе «Империя степей», где он продемонстрировал мастерское владение искусством популяризации. Поскольку никто не может утверждать, что обладает глубокими знаниями по всей средневековой азиатской истории, я не боялся привлекать на помощь узких специалистов. Не могу не выразить свою глубочайшую признательность профессору из Манчестера Джону Эндрю Бойлу, переводчику Джувейни, который терпеливо прочитал часть рукописи, касающуюся персидской и турецкой истории и филологии, и внес исправления. Профессор Оуэн Латтимор проанализировал и высказал критические замечания относительно того, что я написал о евразийских кочевниках. В лице доктора Игоря де Рачевилца из Австралийской национальной библиотеки я нашел ценного и щедрого гида по хитросплетению лабиринтов сложностей и запутанностей монгольского Китая. Он также восполнил некоторые пробелы, вызванные моим полным невежеством относительно Японии. Сэр Джерард Клосон прояснил для меня неясные моменты турецкой древности. Профессор Вернадский из Йеля любезно ответил на мои вопросы относительно Золотой Орды. Доктор Боден, преподававший монгольский язык в Лондонской школе восточных и африканских исследований, утверждая, что он лишь в общих чертах знаком со средневековой Монголией, тем не менее дал мне чрезвычайно полезные советы. Не могу обойтись без традиционной оговорки: ни один из этих маститых ученых никоим образом не отвечает за ошибочное изложение фактов или неточность перевода, которые могли ускользнуть от их внимания. Во всех ошибках виновато только мое невежество.

В той мере, в какой современным специалистам, в последнее время пересматривавшим и переоценивавшим литературу о монгольских завоеваниях, удалось достичь консенсуса, они отвергли старую теорию о массовых разрушениях и подчеркнули более позитивные и конструктивные достижения последних строителей великих кочевых империй. Эдвард Гранвил Браун, писавший в мире и покое поздневикторианской эдвардианской Англии, видел в монгольских нашествиях «катастрофу, изменившую облик мира. Она привела в движение силы, действующие до сих пор, и принесла больше страданий человечеству, чем любое другое событие в мировой истории». Вильгельм Бартольд, писавший в год русской революции, возразил ему. Он заявил, что «результатом монгольских завоеваний было намного меньше разрушений, чем принято считать». Такая точка зрения сейчас принимается большинством историков. На поколение, пережившее мировые войны и революции, так же как и геноцид во всем его уродливом размахе, большее впечатление производит восстанавливающая сила человеческих сообществ, чем разрушительная сила армий, которыми --">