Натан Яковлевич Эйдельман - «Быть может за хребтом Кавказа»

назначен на убой»^[5], и роковой выстрел раздался лишь случайно в Пятигорске, а не в каком-либо другом пункте империи.

Ибо кавказская Азия была южным продолжением «немытой России» не только в географическом смысле. Здесь обосновались и развились все основные российские проблемы (при наличии, естественно, и местных), в том числе и главная в последнее столетие существования империи Романовых: противоборство деспотизма и освободительного движения.

Тогда деспотизм взял верх. Разными способами он расправился со всеми героями этой книги. С одними — до конца, других выбил из колеи, обрек на изгнание или бездеятельность. Но семена, посеянные многими лучшими русскими людьми на Кавказе, дали свои всходы, только много позднее.

Итак, Кавказ, кавказская Азия как часть и продолжение России, кавказская история и культура нового и новейшего времени как часть общероссийской истории и культуры — тема обширная и благодарная. В настоящей книге Н. Я. Эйдельмана освещаются лишь некоторые ее грани, но и это — немалый вклад. Читатель, перевернув последнюю страницу этой книги, убедится: родная наша культура, классическая русская литература в особенности, многим обязана Кавказу.

POSTSCRIPTUM

Когда читатель развернет эту книгу, о Натане Эйдельмане уже будут говорить в прошедшем времени. Ему не суждено было радоваться своему новому детищу, почти двадцатому по счету (а кроме того, множество статей, предисловий, примечаний, рецензий и т. д.). Разрыв сердца внезапно прекратил его кипучую деятельность, которая получила столь широкое общественное признание у нас и за рубежом.

Здесь неуместен некролог. Скажу только о двух основных качествах этого на редкость одаренного человека, проявившихся и в данной книге: универсализм и отзывчивость. Его эрудиция поражала, его книги были густо населены как историческими персонажами, так и людьми обыкновенными, диапазон его интересов простирался от проблем происхождения человека до особенностей нашей перестройки, высокий профессионализм виден в его работах и по гражданской истории, и по истории общественной мысли и литературы. Самый же большой и поистине бесценный вклад он внес в изучение русской культуры XIX в. (отчасти и XVIII) в контексте русской истории и наоборот. Уверен, что эти его труды со временем получат самое высокое признание.

Творчество Эйдельмана являет пример преодоления узкого специализма, приземленности, конъюнктурщины, пример прорыва в пограничные области знания, где, как известно, ищущего ожидают наибольшие открытия. Разносторонность была свойством его творческой натуры — историк, литературовед, знаток архивов, но и прирожденный педагог (он начинал как школьный учитель и высоко ставил это звание), писатель (в том числе и детский), но и популяризатор, публицист, оратор. Кроме того, он был по-настоящему прогрессивный человек, видящий далеко вперед. И отличный товарищ, всегда готовый помочь и словом и делом, в том числе и автору этих строк.

Натан Эйдельман всю жизнь выкладывался до конца. А сердце не выдержало…

Введение

 В книге три части, названные именами главных героев: Грибоедов, Пушкин, Одоевский.

«Действующими лицами» являются также Ермолов, Огарев, Лермонтов, Лев Толстой, декабристы… Повествование, в основном сосредоточенное на 1820–1840-х годах, неоднократно переносится во вторую половину XIX в., кроме того, в 1920–1930-е годы (время научных и литературных трудов Юрия Тынянова), в 1950–1980-е (современные споры о грибоедовской, пушкинской, декабристской эпохе).

Книга названа знаменитой лермонтовской строкой, где звучит надежда, что «за хребтом» будет другая жизнь, что «всевидящий глаз» там близорук, а «всеслышащие уши» — глуховаты.

Поэт, изгоняемый в очередную ссылку, столь резко и дерзко прощается со «страной рабов, страной господ», что, выходит, они, а не он осуждены и сосланы. Подобно древнему Диогену, который, узнав, что правители родного Синопа приговаривают его к изгнанию, тут же приговорил своих врагов к «пребыванию на том же месте»…

--">