Жак Деррида - Призраки Маркса. Маркс и сыновья

множество лиц. Весь этот «проект» направлен на то, чтобы попытаться помыслить иначе то, что называют «возможное» и «невозможное». Я более не могу говорить здесь об этом, и мне остается лишь отослать к другим публикациям, то есть практически ко всем текстам, которые я опубликовал за эти последние десять лет). Этот недеконструируемый наказ справедливости несводим к себе и не тождественен самому себе (см. Призраки Маркса, стр. 147, рус. пер. с. 129), но его веление чрезвычайно, безотлагательно. оно здесь и сейчас; и его несоразмерность всему, чему оно служит мерой и что оно приводит в движение, является одновременно и возможностью самой истории, и ее необходимостью. Он столь чужд философии cogito, что, как в своем картезианском, так и в гуссерлианском варианте она, если так можно выразиться, набрасывается на него. видя в нем врага. В силу всех вышеуказанных причин мне достаточно сложно согласиться с Варрен Монтаг, когда он, повторяя здесь путь Машре, идет по следу cogito и когда он предполагает, что Призраки Маркса отвергают то, что говорится в О грамматологии относительно буквы или относительно следа. Напротив, я полагаю, что мышление, ориентированное на след, неотделимо и было с самого начала в буквальном смысле слова неразрывно связано (я бы мог привести множество фактов, свидетельствующих об этом, которые накопились здесь за тридцать лет) с мышлением призрачности.

(обратно)

87

Это похоже ни возможную дискуссию по поводу Offenbarung (Откровения) и Offenbarkeit (возможности раскрытия и явленности). Представляется, что Хайдеггер всегда рассматривает возможность раскрытия как структуру существования более фундаментальную, более изначальную и, следовательно, самостоятельную, которая оказывается той основой, благодаря которой как религиозное откровение, так та или иная историческая религия становятся впоследствии возможными и как–то осуществляются.

(обратно)

88

См. «Вера и разум, два истока религии в пределах только разума» в La religion, Seuil, 1995.

(обратно)

89

Эта тема развивается Джеймисоном, когда он совершенно справедливо пишет относительно религии и теории религии у Маркса, с.53 и далее.

(обратно)

90

Призраки Маркса, с. 236 и далее (рус. пер. с. 209). Вопрос «Что такое идеологии?» возникает как соответствующее развитие предшествующей темы, а именно, он возникает после анализа десяти призраков («призрака Декалога призраков». Скрижали десяти заповедей, поскольку обнаружилось десять ран или травм, и другой таблицы — таблицы десяти категорий Аристотеля, приведенной в этой книге, которая отсылает ко множеству таблиц и множеству десятков). Этот вопрос ставится после того, как и в отношениях отца и сына разыгрывается некая семейная сиена и возникает фаллогоцентрический вопрос (хороший сын и «плохой» сын, с. 198\ 171). Его уже невозможно рассматривать изолированно, не принимая во внимание указанное «наследие идола», тему, которую я счел нужным выделить, для того чтобы обратить особое внимание на присутствующий здесь вопрос об отце (с. 236\209).

(обратно)

91

Ibid., с. 262\231.

(обратно)

92

Ibid., с. 264\233.

(обратно)

93

Аналогичный русский пер. одиннадцатого тезиса — «объяснять» — Прим. пер.

(обратно)

94

Toni Negri («The Specter’s Smile» в Ghostly Demarcations c. 5–16).

Тони Негри начинает с того, что он одобряет саму направленность проекта Призраков Маркса. Она состоит, как он считает, в том, чтобы вернуться назад, к истокам современного философского пространства, которое и было раскрыто самим Марксом. Это так, поскольку одним из источников деконструкции могла быть теоретическая атмосфера альтюссерианской среды, царившая на улице Ульм, а также поскольку деконструкция была всегда сориентирована не только на генеалогию, но и на критику метафизики, воплощенной в конкретноисторическом и идеальном мире капитализма. Вопросы : «Куда движется марксизм?», «Куда движется деконструкция?» и «Куда движется капитализм?» следует рассматривать как неразрывно связанные. Подлинная метафизика капитала во всей ее специфике была описана марксисткой феноменологией стоимости. Но откуда мы возьмем сегодня гетерогенность потребительной стоимости, как можно изменить производственную практику, опираясь лишь на субъективное п гуманистическое переприсвоение (не–призрачность субъекта производства)? Если сам закон --">