Светлана Михайловна Толстая - Играть и гулять: семантический параллелизм

др.-рус. гулять простореч. ‘вступать в любовные связи, распутничать’ (СРЯ 6: 12); псков. гулять ‘находиться во внебрачной связи’; гульба ‘внебрачные интимные отношения’ (ПОС 8: 84—85); арханг. гулять из-за мужа ‘вести разгульную, распутную жизнь’, гульнуть ‘вступить в интимные отношения’ (Я гульнула, так парня прижила), гулянка ‘разгульная, распутная жизнь’, гуляга ‘распутник’, гульной ‘рожденный вне брака’ (АОС 10: 143—144); вологод. гуляха ‘распутная, развратная женщина’ (СВГ 1: 135) и т. п.

Оба глагола широко употребительны также и в сфере обозначений сексуального поведения и физиологии животных (течки и случки). Ср. о случке коровы: ряз. У меня корова ноне играла; о птицах: гуси начинают играть, т. е. нестись (СРНГ 12: 68—69). Глагол гулять, погулять применительно к состоянию половой активности в случке животных известен на всей восточнославянской территории: рус. арханг. Корова быка ишшет, гуляет. Телица с одного гуляла (АОС 10: 147); псков. Ярушка гуляя, за ней патнаццъть баранъф пришло. В нас была анна кошка, так ни гулялась (ПОС 8: 85); бел. Карова толькі раз у год гуляе (МСГ: 239); Кура з пеўнем гуляе і заночовала у чужых хоромах (ТС 1: 236). В этом ряду интересно еще полес. значение играти ‘цвести’ (о хлебных злаках): Ужэ жыто играе, курыць, будэ красовать (ЛП: 104), которое тоже относится к семантике плодородия, а также укр. бойк. грати ‘пахать поле’: Чей же то плужок по горі грайе? (Онишкевич 1: 191).

Наконец, еще одна группа значений включает интересующие нас слова в систему этических и религиозных оценок. Известно, что уже в самых древних текстах (старославянских и древнерусских) концепт игры приобретает отрицательные коннотации, связывается с представлением о языческом, бесовском поведении, включается в ряд понятий, обозначаемых словами блуд, ложь, бесчестие, лесть, бесовство, и противопоставляется христианскому благочестию, смирению, церкви. На пример, в Синайском евхологии XI в. читаем: въпадаѭ въ блѫды… въ плясаниѣ. въ игри зъли (ССС: 246); др.-рус. позори игрьнии въ ндлю ⃰ и въ прочая свѣтьлыя дни хрьстияньскыя вѣры да възбранѧютьсѧ (Ефр. кормчая, XIII в.); аще кто клирикъ призъван боудеть на бракъ. ти егдда оубо на прѣльсть вънидеть играниѥ. да въстанеть абиѥ да ѡ(т)идеть (СДРЯ 3: 443); А ты храмлящая о вѣрѣ научи и ноги текущих на игры въ церкви обрати (СРЯ 6: 80).

Уже в летописи под 1054 г. упоминается мифологический персонаж по имени игрецъ: …сердце похотию уязвлено… Таковы ти суть твоя игры, игрече, коло житейское; И се паки прииде к ней игрець чернъ и великъ, и насилием), обуимъ ю, нача ю лобызати во уста, якоже человѣкъ (ВМЧ XIV в. ~ XII в. — СРЯ 6: 83). Дальнейшие сведения об этом персонаже мы находим в работах В. Максимова (Максимов 1994: 6), О. А. Черепановой (Черепанова 1983: 62) и др. исследованиях и справочниках (Власова 1998: 209; РДС: 44) по народной демонологии. На Русском Севере сходным образом именовались святочные ряженые, чье родство с мифологическими персонажами не вызывает сомнения: игорка ‘ряженый шутник, весельчак, озорник’ (Ивлева 1994: 62—63), рус. карел. в игорки ходить ‘ходить ряжеными’ (В святки-то ходили в игорки, парням вырядимся, платком повяжемся — СРГК 2: 265); ср. также орлов. игрища ‘время от Рождества до Крещения, святки’ (СОГ 4: 133). В тех же севернорусских говорах святочные ряженые могли обозначаться дериватами от глагола гулять: арханг. гуляльщик, гуляльчик, гуляльщица (СРНГ 7: 222), гулельщики (без указания места — Ивлева 1994: 62). Ср. еще др.-рус. гульныи, которое Срезневский вслед за цитируемым текстом толкует как ‘волшебный’ (Срезневский 1: 609), а СРЯ — как ‘праздный, пустой’: Гулнаа словеса, рекше волшебнаа. Многажды бо нѣцыи чародѣи псы лютыя и звѣри могут укротити кознию чародѣаниа (XV в. ~ XII в. — СРЯ 4: 156).

Таким образом, краткий обзор значений глаголов играть и гулять и их дериватов выявляет значительную близость их семантической структуры в нескольких ключевых звеньях (разумеется при наличии различающихся значений или различных семантических доминант). Поскольку эти схождения касаются не только тех языков и диалектов, в рамках которых данные лексемы имеют (или имели) возможность взаимодействовать непосредственно, следует предполагать чисто семантические основания наблюдаемого параллелизма, т. е. определенную связь самих концептов, образующих их семантическую структуру (объединяющим и стержневым элементом которых оказывается движение как источник жизненных и производительных сил). Параллелизм --">