Гай Аноним - После Рима. 192–430 по Рождеству. От «солдатских императоров» до Карла Великого

больше мяса, в частности ранее отвергаемую ими говядину, а также молочные продукты. В свою очередь, варвары вместо похлебок из муки начали есть хлеб, а мясной и молочный стол разнообразили овощами.

Германские и (в еще большей степени) кельтские соседи, покоренные или присоединенные добровольно, с легкостью ассимилировались, причем ассимиляция была подлинной, а часто и окончательной. Через одно-два поколения из некогда варварской среды выходили римские поэты, юристы и военачальники. От коренных жителей греко-римского мира они отличались разве что внешностью, да и то не всегда.

О степени ассимиляции и о притягательности римского образа жизни можно судить по тому, что, несмотря на многочисленные гражданские войны и узурпации трона, за всю историю Римской империи не было ни одной попытки сепаратизма! Большинство населения провинций, древних и завоеванных, не помышляло о независимости.

Напротив, все прекрасно сознавали выгоды мирной жизни в империи, особенно довольны были в Галлии, Белгике и Германии, где до прихода римлян продолжительный мир был редкостью (или не существовал вовсе), а война и набеги являлись обычным делом, почти повсеместным.

На некогда варварских землях основывали школы, scholae publicae: например, на родине поэта Авзония, в г. Отен в центральной Франции, такая школа появилась уже в 23 году по Рождеству. К III веку хорошее латинское образование можно было получить в любой точке империи, даже в таком медвежьем углу, как северо-запад Британии, где обучался святой Патрик.

Латинская школа была очень важным институтом. Своим учащимся она во всех уголках империи, можно сказать, вручала орудие государственной власти. Основная цель scholae publicae — подготовка юношей к государственной службе. В этих школах дети под руководством учителей, грамматиков и риторов в течение семи-девяти лет изучали небольшое число латинских литературных текстов. В основном это были произведения Вергилия, Саллюстия, Цицерона и Теренция. Они составляли канон латинского языка. Представителя римской элиты можно было узнать по речи, по «правильной» латыни, которая существенно отличалась от грубоватого народного языка, которым написаны множество найденных археологами римских граффити.

Классические тексты учитель с учеником разбирали по строкам. Школьник должен был усвоить правильный, образцовый язык и в повседневности применять сложную лексику и грамматику. Считалось, что латинская грамматика — инструмент развития логически точного мышления. Правильный язык позволяет обсуждать предметы, недоступные человеку необразованному: любовь, долг, сострадание, истину. Кто неправильно использует времена, падежи и наклонения, тот неточно выражает свои мысли и не сумеет правильно показать соотношения между вещами и фактами. Из текстов извлекали уроки поведения и манер, примеры суждений о должном и недолжном.

От грамматики переходили к риторике. Она помогала оратору или писателю убедить слушателей или читателей в верности своего мнения. Иначе говоря, риторика была управленческой техникой, профессиональным инструментом, которым был обязан владеть всякий, кто принадлежал к высшему слою.

Постулат четвертый: «римский мир» оказался ведущим цивилизаторским фактором на огромных пространствах Европы, Передней Азии и Северной Африки. Наследием Pax Romana мы пользуемся доселе.

Откуда черпалось богатство империи

Римская элита, носитель привилегированной культуры, при всех ее раздорах и преступлениях была тесно спаянным замкнутым сообществом. В III веке уже не осталось древних патрицианских семей, которые господствовали в политике, экономике и культуре республиканского Рима. Их выкосили гражданские войны, проскрипции Мария и Суллы, жадность Калигулы и Тиберия, которые облыжно обвиняли знатных и богатых в измене, чтобы присвоить их имущество. Но эгоистичная высокородная знать по-прежнему, с самого рождения, была уверена в своем превосходстве над плебсом.

Главным богатством Рима оставалась земля, земельная собственность. Помимо земли, богатство империи порождали как торговля, перемещавшая товары по ставшим относительно безопасными дорогам, так и ремесла, производство, право и политика. Но земля была самой надежной и престижной формой инвестиций — удачливый торговец, и прожженный финансист старались поместить заработанные средства прежде всего в землю, которую, как --">