Георгий Зотеевич Тиунов - Комсомолец Иван Раксин

на дорогах щелкали выстрелы и падали от вражьих пуль сельские активисты.

Борьба с кулачеством в сентябре достигла высшего накала — начинался решительный бой с последним эксплуататорским классом.

По призыву райкома партии, как в годы гражданской войны, встали под ружье десятки коммунистов и комсомольцев.

Раксин, узнав о сборе добровольцев, поспешил домой. Он торопливо сбросил пальто и, не снимая сапог, на цыпочках прошел к столу.

— Есть очень важное дело, Наток! Собери-ка что-нибудь поесть, — попросил он сестру.

Та попробовала отговорить его:

— Какие могут быть у тебя дела? Ты теперь человек казенный. Через неделю в армию отправишься, вот и воюй там.

— Что ты, — возразил Иван, — разве я могу остаться! Как я посмотрю потом людям в глаза? Нет, нет, даже не заикайся.

Он наспех отхлебнул жирных щей и, собрав со стола ломти хлеба, сунул их в карман.

— Передай маме, что я скоро вернусь. Пусть не тревожится, — на ходу крикнул Иван. Наталья увидела в окно, как он побежал по тропинке к центру села.

В просторной милицейской комнате негде было яблоку упасть. Ее заполнили тесно прижавшиеся друг к другу добровольцы. Иван знал почти всех — это были работники райкома и райисполкома, бывшие партизаны и солдаты, люди разных возрастов и профессий. Это была его большая семья, и Раксин почувствовал, как легко дышится в этой накуренной комнате рядом с товарищами.

Все сосредоточенно слушали начальника отдела ОГПУ Теплоухова.

Михаил Осипович, усталый, осунувшийся, насупив лохматые брови, говорил резко, отрывисто, стараясь скрыть горечь утрат и тревогу за судьбу людей, которым завтра придется лицом к лицу сойтись с жестоким врагом.

— Кулацкие бандиты, — продолжал начальник, — терроризируют колхозников и население в Сатинском и Тюменском сельсоветах. Из-за этого там срываются хлебозаготовки. Посланный в Сатино следователь Никитин был обстрелян дорогой. Бандиты пытались убить члена сельсовета Шмыкова. В деревне Топкая они открыли стрельбу по избе и ранили несколько человек. Главарь шайки Алексей Новиков объявил себя хозяином Сивинского района. Не бывать этому! — Теплоухов поднял свой жилистый коричневый кулак и опустил его на крышку стола.

Вопросов не было.

Командир группы Александр Александрович Караваев, заметив у дверей широкоплечую фигуру Раксина, протиснулся к нему:

— И ты здесь! А я слыхал, в артиллерию отправляешься. Коли так, значит, можно новобранцу и погулять перед отправкой, а мы по старой привычке повоюем.

— Не думал я, что и вы будете меня отговаривать, — недовольно ответил Иван. — Воевать и мы сумеем, если надо воевать сейчас же.

— Ладно, ладно, не сердись! Видишь, какой злой. Получай наган и давай в мою группу. Места, куда мы идем, ты знаешь, так что будет полный порядок, — и, озорно подмигнув, Караваев направился в кабинет начальника, чтобы окончательно уточнить боевую задачу.

В группе Караваева собрались старые друзья Раксина: Сергей Басманов, Яков Караваев, Старков, Архипов, Серин.

Народ подобрался бывалый, проверенный, настоящий. И потому им доверили самый опасный участок — Зубовские хутора, чтобы там поодиночке выловить бандитов.

Кулаки братья Зубовы — Афанасий, Иван и Петр, прозеванные в народе Зубенками, шатались по окрестным лесам и часто навещали свои брошенные дома.

Вдали от районного центра, куда даже на лошади трудно добраться по бездорожью, они чувствовали себя вольготно. И когда группа Караваева подошла в сумерках к зубовскому приземистому дому, под крышей которого уместилось крупное хозяйство, никто не удивился, что окна ярко светились и далеко вокруг разносились разухабистые песни — бандиты гуляли.

Сторожевые псы, почуяв чужих, злобно завыли. А через мгновенье затрещали беспорядочные выстрелы. Шальная пуля угодила в Басманова. Тихо вскрикнув, он упал в свежую солому.

Иван подполз к нему:

— Сергей, ты ранен?

Тот, застонав, повернулся. Раксин схватил его руку и закинул себе за шею.

Полтора километра, по колено утопая в грязи и воде, нес Иван своего учителя и наставника. А когда выбрался на дорогу, где ожидала лошадь, осторожно положил его и, переведя дух, сказал:

— Ну и тяжелый ты, Сергей!

Басманов улыбнулся и молча пожал руку.

Едва начало светать, группа, растянувшись жиденькой цепочкой, снова направилась к хутору.

Раксин шел крайним. Новое пальто, испачканное кровью и грязью, --">