Ли Стробел - Христос под следствием. Журналист расследует факты об Иисусе

всего святого, вы признали себя виновным?

Диксон вздохнул:

— Это была сделка о признании вины.

Он имел в виду практику, согласно которой обвинение предлагает наименьшее из наказаний, предусмотренных за данное преступление, если обвиняемый признает себя виновным и тем самым экономит следствию время и средства.

— Они сказали, что если я признаю себя виновным, меня приговорят к одному году тюрьмы. А я и так уже провел за решеткой 362 дня в ожидании суда. Мне нужно было только сказать, что я это сделал, — и через пару дней я дома. Но если, сказали они, я буду настаивать на суде, и виновным меня признают присяжные — вот тогда-то меня упекут на всю катушку. Двадцать лет за выстрел в полицейского. Игра не стоила свеч. Дома лучше.

— Стало быть, — уточнил я, — вы признались в преступлении, которого не совершали?

— Верно, — кивнул Диксон.

В конечном итоге с Диксона были сняты обвинения, а после он подал в суд на полицейское управление — и выиграл дело. Сканлона лишили несправедливо присужденной награды, он предстал перед судом, признался в профессиональном преступлении и был уволен из полиции^[1]. Что же до меня, то заголовки моих репортажей красовались на первой странице — и, что гораздо важней, я усвоил чрезвычайно важные для молодого репортера уроки.

Во-первых, я уяснил, что свидетельства могут быть истолкованы неоднозначно. Казалось бы, улик было более чем достаточно, чтобы осудить Диксона за вооруженное нападение на сержанта полиции. Но тут возникают два важных вопроса: вся ли необходимая информация была собрана? И если да, то какое объяснение лучше всего соответствует всей совокупности фактов? Как только возникла версия о ручке-пистолете, сразу стало ясно, что именно она целиком и полностью объясняет все имеющиеся факты.

И во-вторых. Поначалу доказательства виновности Диксона казались мне неопровержимыми, поскольку хорошо укладывались в рамки моих собственных предубеждений. Тогда я рассуждал так: Диксон — типичный смутьян, неудачник, безработный, выходец из «неблагополучной» семьи; полицейские — хорошие парни; обвинение никогда не ошибается.

С этой точки зрения все улики складывались в стройную систему. А если в этой системе обнаруживались неувязки или пробелы, я просто закрывал на них глаза. Полицейские сказали, что в деле Диксона все ясно как день, и я поверил им на слово; мне и в голову не пришло копнуть глубже.

Но, попытавшись посмотреть на это дело объективно и непредвзято, я увидел его в совершенно ином свете. Я понял важную вещь: следуя за фактами, неизменно придешь к истине — независимо от того, совпадает ли она с твоими взглядами.

Это было более двадцати лет назад, и главный урок мне еще предстоял.

ОТ ДИКСОНА — К ИИСУСУ

Почему я вспоминаю сейчас дело Джеймса Диксона? Да потому, что мой духовный путь имеет много общего с этой необычной историей.

Большую часть жизни я прожил неверующим; мало того, — считал себя атеистом. С моей точки зрения, было совершенно очевидно, что Бог — не более чем попытка выдать желаемое за действительное, персонаж древних мифов или порождение примитивных суеверий. Как можно всерьез говорить о милосердном Боге, если он обрекает людей на вечную адскую муку всего-навсего за то, что они не желают в него верить? Как можно всерьез говорить о чудесах, если они противоречат основным законам природы? Разве теория эволюции не объясняет происхождение жизни самым исчерпывающим образом? Разве наука не доказала всю бесплодность веры в сверхъестественное?

А Сам Иисус? Разве Он когда-нибудь называл Себя Богом? Он был революционером, мудрецом, ниспровергателем основ иудаизма — но Богом?! Да эта мысль Ему и в голову не приходила! Так говорят именитые университетские профессора, и с какой бы стати мне сомневаться в их правоте? Давайте-ка, ребята, посмотрим правде в глаза: стоит бегло ознакомиться с фактами, как сразу станет ясно, что Иисус — такой же человек, как мы с вами, только несравненно более добрый и мудрый.

Беда в том, что мое знакомство с фактами было именно таким: беглым. Я прочел «по диагонали» уйму книг по философии и истории, где черпал подтверждения своему неверию, — тут фактик, там теорийка, тут звучная цитатка, там остроумный аргумент. Ясное дело, я видел нестыковки, но у меня были веские основания их игнорировать: ведь если бы я изменил свои взгляды и последовал за Иисусом, мне пришлось бы отказаться от столь --">