Владимир Филимонович Марцинковский - Смысл жизни

ничего, кроме этой темной стороны действительности, поистине должен признать, что жизнь есть «циническая насмешка над человеческим страданием». Тогда понятной становится вся эта «мировая скорбь», начиная от Соломона («суета сует и все суета и томление духа») и кончая пессимистами нашей эпохи. Немецкий мыслитель Шопенгауэр (1788-1860), автор книги “Мир как воля и представление”, называет жизнь маятником между скукой и страданием. «Нужда — бич народа, скука — бич знати». Человек с его желаниями — «вечно томящийся Тантал». Согласно греческой легенде, он наказан в аду муками неудовлетворимости: когда он наклоняется к воде, чтобы напиться, вода уходит от него; когда он протягивает руку к плодам, висящим на дереве, ветка удаляется от него. Страдание рождает в человеке хотение, а хотение вновь приводит к страданию. Высшее благо — безвольное состояние: «тогда уже все равно, смотреть ли из темницы, или из дворца на заходящее солнце». Однако отсутствие хотений приводит к еще большему бедствию: оно порождает убийственную скуку, пустоту. В то же время Шопенгауэр порицает самоубийство, называя его «напрасным и безумным поступком». Единственный выход для человека он видит в аскезе, в подавлении воли, в уничтожении хотений...
Гартман (род. 1842), написавший произведение о пессимизме (Nur Geschihte der Begruendung des Pessimismus), считает всякое счастье самообманом. Есть лишь иллюзии счастья. Их три: в настоящем, в загробной жизни и в будущем прогрессе. И потому — «сон без сновидений относительно счастливейшее состояние, ибо это единственный случай полного отсутствия страданий». Так называемые земные блага — «здоровье, молодость, свобода, богатство — есть лишь условия нулевой точки ощущения». Человек испытывает радостное ощущение, когда у него прекращается зубная боль. Но ведь отсутствие зубной боли есть и у бездушного камня. Гартман усматривает в жизни безумие желания и бедствие бытия. Безмятежность небытия (нирвана) — высшее блаженство.
Итальянский поэт Джакомо Леопарди (1798-1837) в своей “Истории человеческого рода” обосновывает безысходный пессимизм. По его мнению, люди ненавидят жизнь и их усилия направлены к тому, чтобы избавиться от нее. Знание истины делает их еще более несчастными, поистине повергает их в «горе от ума», как сказал бы наш сатирик Грибоедов. Любовь создает лишь иллюзии, строит призраки счастья. Подобный пессимизм заставил Лермонтова воскликнуть с отчаянием:
И жизнь, как посмотришь с холодным
вниманьем вокруг,
Такая пустая и глупая шутка.
Как легкомысленны те, кто закрывает глаза на мрачную действительность! Их беспечное веселье — «пир во время чумы», безумная пляска на краю пропасти; их оптимизм, жизнерадостность свидетельствуют лишь о мещанском самодовольстве, о «мелкобуржуазных идеалах» сытости и комфорта. Пессимисту Шопенгауэру ставят в заслугу именно то, что он своими разоблачениями «сорвал маску с фарисейского буржуазного самодовольства». Отсюда понятен бунт Лермонтова против пустоты светского, мещанского самоудовлетворения:
И так хотелось мне сорвать веселость их
И бросить им в глаза железный стих,
Облитый горечью и злостью!
Перед лицом житейской мелочности и пошлости понятно восклицание Гоголя: «Скучно на этом свете, господа!»
У Леонида Андреева “Жизнь человека” — лишь ряд жестоких разочарований. Их конец — смерть, зияющая могила, и на краю ее — жуткая пляска старух, своей заунывной, однообразной песней отпевающих царственную красоту человека.
Безотрадную оценку жизни дал еще за шесть веков до Рождества Христова индийский мыслитель Будда. Он жил в царских палатах среди роскоши и неги. Но вот он вышел однажды за стены дворца и увидел жизнь в ее неприглядном, неприукрашенном виде: он встретил больного человека, потом дряхлого старика и наконец мертвое тело, которое несли хоронить. И он пришел к заключению, что в этой жизни господствуют болезнь, старость и смерть, в ней царствует страдание. Страдание же происходит от желания, которое в конце концов не может быть удовлетворено. Поэтому надо вытравить в себе желание, путем аскетических упражнений уничтожить в себе личность, раствориться в небытии «нирваны».
Ясно одно: этой жизнью, данным растительным, животным прозябанием жить действительно не стоит. Поистине, на этом свете жить скучно, и не только скучно, но и страшно. Будда был прав относительно окружающего нас мира: этот мир лежит во зле, как свидетельствует апостол Нового --">