Алибек Закирович Абдурахманов - Суфийские секреты внутренней гармонии «Алифбеи тайр» (Азбука птиц)

С этой речью обычным словам не сравниться,

Смысл её непорочный в стыде не таится,

Птичьи речи познавший поймет мое слово,

А ещё сверх понятья – примыслит иного.

И смышлённая птица, поняв эту речь,

Всё поймёт, что из слов её можно извлечь

Ведь трудней всех речей вперечет эта повесть,

Языком бессловесных речет эта повесть”.

Нырнём же в священное море ”Лисанут тайр” (”Язык птиц”) великого хазрата Низаметдина Амира Алишера ибн Гиясетдина Бахадура Навои и достанем со дна, пролежавшие столько времени, драгоценные жемчуга, истинными хозяевами коих, по праву наследства, мы и являемся. Но прежде убедимся – там ли мы ищем? О секретах ли внутренней гармонии хотел поведать Навои, раскрывая тайны истинного знания? Не предназначена ли книга тем, немногим, кто встал на путь единения? Что пишет сам Навои о цели своей книги? Кстати, над этим трудом сейчас я работаю в основном с узбекским изданием. К сожалению, у меня в руках лишь сокращенный вариант на русском языке, где нужных нам сейчас строк просто нет, и я перевожу с прозаического изложения на узбекском языке ”Я надеюсь, что некий ныряльщик, испытавший немало мучений, окунувшись в это море, если даже и не достанет жемчужин, то хотя бы соберет плывущие на волнах водоросли, а затем высушит их, разведёт костёр, и от этого огня, без чадного дыма осветится безрадостное келье его”. Разве не мы с вами эти ныряльщики? И разве келье – это не внутренний мир человека? В книге Иззата Султана ”Книга признаний Навои”, читаем: ”В 904 году хиджры (1499г) Навои закончил дастан в форме маснави ”Язык птиц” – ”Лисанут тайр”.Тема этого крупного философского дастана, доселе еще недостаточно изученного специалистами, – утверждение, что поиски истины где-либо вне природы и человека – тщетны”. Иззат Султан пишет: ”доселе еще недостаточно изученного специалистами …” Но Аллах, Велик Он и Славен, если захочет, открывает мистические знания любому из своих рабов, при достаточной его подготовленности. Не каждый, и с неимоверными усилиями, постигал эти истины в прошлом. Но и тут, в суфизме, они постигались под бдительным руководством посвященного наставника – пира (муршида). На пути к лику Всевышнего, равнодушные к богатству и лишениям суфии, стремясь постичь тайные откровения, строго следовали предписаниям Корана и сунны, участвовали в бдениях, принимали обеты, соблюдали дополнительные посты. Достигнутые суфиями знания “Ботиний илм” (Тайные знания) не предавались гласности – они только для посвящённых, а если и излагались на бумаге, то таким языком, что понять их мог человек определённого уровня, кто нуждался в них как в воздухе, а не всякий праздно любопытствующий. Вероятно, это делалось для того, чтобы не возмущать простой народ, его поверхностную, достаточную для него, религию, из страха быть неправильно понятыми, не раздражать местное духовенство. Всевышний внушил Навои написать поэму “Язык птиц”, зная наперёд, что настанут времена, когда ищущий сам проторить (ещё и тогда нелёгкую) дорогу к тайнам истинного знания будет не в силах. И гений, сквозь пласты пяти веков, протянул нам свои жемчуга. В заключительной части поэмы, Навои сравнивает шейха Фаридиддина Аттара, автора книги ”Речь птиц”, под впечатлением которого был создан “Язык птиц” , с легендарной птицей феникс. Начиная с присущей востоку чрезмерной скромностью, что было данью традиции в подобных произведениях, Навои пишет: ”Я не считаю себя птенцом этого феникса, ибо, если он – великий падишах, я – всего лишь нижайший раб его. Он первый сгорел от огня и опалил мир. Но нет никого, кто бы настолько воспылал от этого пламени как я, и бушевал с силой, способной озарить весь мир!”. С силой, способной озарить весь мир … Да, это пламя, несущее в себе не погибель, а жизнь, свет, гармонию, способно озарить весь мир, открыв людям планеты глаза, показать всю красоту бытия. Пламя очищающее нашу душу.

Поэма “Лисанут тайр” начинается с описания “птичьего базара”:

“Как-то птицы лесов и садов собралися,

Из пустынь и с морей и прудов собралися.

Вместе все собрались на просторной лужайке,

пёстрым сборищем сели, разбившись на стайки,

Чтоб, играя, на разные петь голоса,

Порезвиться на воле и взмыть в небеса.

Но порядка и чина не ведали птицы.