Автор неизвестен - Жизнеописание и видения болящей девицы Марии

всегда безотказно помогал, кто был в нужде. С Федором он не ладил. Добрый, справедливый Илларион не мог терпеть скупого, хитрого и жестокого свояка. «Это не человек, а изверг, - говорил он своей жене Веры, - и как только бедная Наташа живет с ним?» Илларион долго болел от ранений, полученных в гражданскую войну, и в 1939 году умер, оставив на попечение Веры десятерых детей.

Время шло, дети подрастали, и вот, наступил 1941 год. В июне началась война. Два старших сына Веры ушли на войну, где один из них Алексей погиб. Нелегко матери было с восемью детьми в те тяжелые военные годы. А тут Веру постигло еще одно горькое бедствие - немцы сожгли дом. «Что делать? Куда деваться, кто пустит с такой оравой, на квартиру, - думала она, - хоть в петлю». На помощь Вере пришел председатель колхоза. Он забрал Веру с детьми в колхозную хату, которая до войны служила сторожкой на колхозном дворе. Дети подрастали, расходились по своим путям. Доживать Веры пришлось с дочкой Зинаидой, которая была шестая от первенца, и которая по жестокости и клевете превосходила Федора, свояка Веры. Досталось бедной матери от непутевой дочери обид и побоев. Узнав о жестоком обращении с матерью, старший сын от Зинаиды Николай (был добрый в отце), забрал мать к себе в город Жданов (Мариуполь). Недолго жила Вера у сына, в скором времени по приезду к сыну затосковала по родине, заболела и умерла. Зинаида осталась одна с тремя детьми, нажитыми без мужа. Ни с кем ей не было мира, со всеми ругалась и клеветала и все обходили ее стороной. «Что с непутевой связываться», - говорили соседи. Так и продолжает свою непутевую жизнь. Но, оставим Зинаиду, вернемся к жизни Машиных родителей.

Прошло долгих 12 лет. За эти тяжелые годы многое пережито: революция, разруха, голод, сибирские ссылки. Нужды много перенес весь народ России, но подходило время еще страшней. За эти годы и в нашем доме многое изменилось. Выдали замуж старшую Антонову сестру Анастасию, жену младшего брата Якова. В доме Кузьмы и Лукерьи появилась другая невестка Евдокия. «Вот тебе и помощница - сказала свекровь, подводя молодую невестку к Марине, - живите мирно, да от матери ничего не таите, мусор за ворота не выносите». Так напутствовала Лукерья своих невесток. Невестки очень скоро подружились между со

9

бой. Понравилась Марине, тихая смиренная Евдокия и так они скоро сроднились. «Ты, - наставляла Евдокию Марина, когда садишься обедать за стол, ешь побыстрей и наедайся вволю, а то голодной будешь. Тут так только за обедом съешь, и то косятся, что много поела, а после обеда хлебушка даже не смей взять, не то что другого. И если есть захочешь - жди ужина. Скупы и вредны меры нет, а то чего доброго свекр как рассердится, а сердится он долго, неделю, атои две, с печи тогда не слазит, накроет глаза рукой и лежит из под руки высматривает, что делают в доме. Звать его, хоть не зови когда он сердится, ни до кого не обзовется, все по-замыкает, а варево из печи собакам выльет. Сам-то голодный не будет, как никого нет в хате, налопается и опять на печку. Амбары замкнет, детям пшена на кашу взять негде. Да и если бы не сестра Апрося, хоть живой в могилу лезь. Пойду к ней, она пшенца детям на кашу даст, молока и саму накормит. Сама-то мать, тоже добрая штука, - все присматривается до каждой мелочи, придирается, а то отцу и ребятам наушничает, всякую клевету выдумывает, что сделаешь, все не так, не по ее сделано, всегда ворчит, а тут еще от девок нет спасения, и что они только не вытворяют, всячески стараются довести до слез. Как только земля носит таких. Ах, Донюшка, сколько я за эти годы выстрадала, сколько они замков в моем сундуку поломали, ключи крали, сколько у меня было барахла - все, негодницы, повытаскивали, нищей оставили. И ничего не скажи, а то достанется от мужа, если донесут ему. А донесут они обязательно. А что сделаешь, куда денешься, все терпеть надо, идти некуда, да и венчана я, а венец - закон Божий, грех топтать. Вот так, Донюшка и живу я.

Один раз довели, чуть в мот не влезла, да спасибо подружке моей, Евгении (она мне троюродная сестра). Она меня спасла от этой страшной гибели. Добрая она, часто во многом мне помогает, то рубашку даст мне, когда приду к ней, всегда накормит и домой даст. Каши сварит и передаст для моих детей, спасибо ей -моей добродетильнице. Да что и говорить. Вот поживешь милая, сама все увидишь».

Слушая Марину, Евдокия в ужасе дрожала от страха.

- Ах, Господи, да как

--">