Мартин Бубер - Хасидские истории. Поздние учителя

возникшие впоследствии вокруг его имени.

И более того: структура хасидской общины основана на принципе множественности, который никак не может перерасти в единоначалие ввиду наличия (осознанного или неосознанного – это не столь уж важно) ощущения связанной с этим опасности. Каждая община самостоятельна и не подчинена никакой вышестоящей инстанции. Даже Великий Магид, возглавлявший хасидскую общину, состоявшую из нескольких групп, не желал для себя никакого особого положения, кроме статуса учителя. И хотя в последующих поколениях мы сталкиваемся с цадиками, соперничающими между собой за более высокий статус, и такая борьба находит свое отражение в поведении их общин, тем не менее ни один из них никогда всерьез не претендовал на исключительное положение во всем движении хасидизма.

Вплоть до второго этапа развития хасидизма это соперничество никогда не опускалось до попыток взаимного запрета. Наиболее поразительным в этом плане стал конфликт с участием «Цанза» (рабби Хаим из Цанза) и «Садагоры» (рабби Авраѓам-Яаков из Садагоры и его братья), в ходе которого были возрождены методы, использовавшиеся в ходе борьбы между хасидами и их противниками (митнагдим), включая херем.

Конфликт начался с более чем однозначного высказывания рабби из Цанза, который напомнил легенду о соперничестве между солнцем и луной и повторил слова солнца относительно того, что невозможно двум царям носить одну корону. Однако большинство цадиков сразу же осознало опасность, которую таит в себе подобного рода отклонение от хасидского пути. Именно в этом плане следует интерпретировать слова рабби Ѓирша из Жидачева, достойнейшего ученика Провидца из Люблина, который сказал, что если хасид считает своего рабби единственным истинным рабби, то налицо явный случай идолопоклонства. Однако наряду с этим мы встречаемся и с высказываниями, в которых идея множественности возведена в абсолют, граничащий с абсурдом, – так, например, внук одного из видных хасидских мыслителей заявил, что каждый цадик должен быть Машиахом для своих хасидов.

Третья категория проблем – это взаимоотношения между цадиком и школой, к которой он принадлежит. На заре хасидизма мысль о соперничестве между учителем и учеником просто никому не могла прийти в голову. С одной стороны, преклонение ученика перед учителем сохранялось на протяжении всей его жизни, и он подумать даже не мог о том, чтобы сделать что бы то ни было против воли своего учителя. С другой стороны, учитель, безусловно не расценивая своих учеников как потенциальных соперников, ставил наиболее достойных из них во главе подразделений своей общины, где они исполняли роль его представителей. Для примера перечитайте историю о том, как Великий Магид в истинно библейской манере жалует рабби Менахема-Мендла поясом и посохом.

Но уже на протяжении следующего поколения, ближе к концу первого этапа развития хасидизма, начинаются перемены. Рабби Элимелех из Лежайска, ученик Великого Магида, не дозволял своим ученикам возглавлять общины при своей жизни. Когда один из них, ставший впоследствии известным как Провидец из Люблина, встал во главе общины, это послужило причиной длительной напряженности между ними. Легенда даже гласит, что проклятие рабби Элимелеха стало пагубным для последователей его ученика.

Однако аналогичные отношения, только в еще более острой и непростой форме, сложились между Провидцем из Люблина и его учениками. Прежде всего, это мрачная трагедия, связанная с тем, что Провидец облыжно обвинил Йеѓуди, своего самого достойного ученика, в соперничестве, и утверждают, что это обвинение привело к его смерти. Провидец, как рассказывается, неоднократно повторял, что Йеѓуди выше его («он стоит на более высокой ступени»), но что он, Провидец, поставлен на свое место рабби Элимелехом – фраза сама по себе более чем странная, особенно если расценивать ее в свете всех имевших место событий; во всяком случае, это высказывание дает нам представление о том, как сам говорящий осознавал происходящее.

На этом этапе было решено отказаться от идеи ставить учеников во главе общины, хотя те, кто уже занимал такое положение, не были смещены. Но уже в следующем поколении невозможность для ученика возглавить общину при жизни своего учителя стала даже не правилом, а едва ли не законом. Таким образом, хасиды отказались от основополагающего принципа хасидизма, который можно определить как --">