Джим Дэвис - Теория притягательности

складывается то или иное мнение по определенным вопросам. Часто нас к чему-то тянет и от чего-то воротит, а мы не понимаем почему и выдумываем причины, которые представляют собой не более чем фантазии, догадки в отношении психологических основ происходящего.

Более древняя в эволюционном смысле часть мозга располагается вблизи верхушки ствола головного мозга в затылочной области. Анатомия «старого» человеческого мозга во многом схожа с анатомией мозга других животных. Эдакая хитроумная машина Голдберга, работающая по своим особым правилам, позволяющим ей делать одно, запрещающим делать другое и нацеленным на то, чтобы помочь нам жить и размножаться. Она представляет собой сложный комплекс узкоспециализированных систем.

В лобной части головы расположен новый мозг – многоцелевой механизм, позволяющий нам учиться и рассуждать, а также система, пытающаяся контролировать импульсы древнего мозга. Новый мозг – методичный и неторопливый планировщик и фантазер. Джазовым импровизаторам приходится заглушать голос этой части мозга перед своими выступлениями. Новый мозг не предназначен для выполнения каких-то конкретных задач; его задача, скорее, в том, чтобы помогать нам учиться что-либо делать – неважно что. Если древний мозг по-разному выглядит в зависимости от угла зрения, то новый мозг выглядит совершенно одинаково, под каким углом ни смотри. Древний мозг нужен нам затем же, зачем нужен мозг животному. Новый же мозг сформировался у нас вследствие гонки интеллектуальных вооружений, которую устроили между собой наши далекие предки.

Поскольку древний мозг и новый мозг мыслят по разным правилам, думают каждый о своем и, возможно, даже пользуются каждый своей базой знаний, неудивительно, что зачастую они по-разному оценивают одни и те же события и ситуации. Для примера рассмотрим мысленный эксперимент, называемый проблемой вагонетки, где ставится вопрос о том, приемлемо ли с нравственной точки зрения перевести железнодорожную стрелку так, чтобы вагонетка задавила одного человека вместо пяти. (Такая постановка вопроса была впервые предложена Филиппой Фут в 1967 году.) Большинство людей отвечают на этот вопрос утвердительно, считая перевод стрелки морально оправданным, что указывает на относительно высокий уровень активизации более новых в эволюционном смысле лобных долей мозга. Более острые в эмоциональном плане проблемы, такие как разновидность той же проблемы вагонетки, где требуется столкнуть с моста одного человека ради спасения пятерых, активизируют эмоциональные, более древние участки мозга. В таких условиях, требующих непосредственного физического контакта с потенциальной жертвой, люди часто находят подобный вариант морально неприемлемым.

Когда пути нового и древнего мозга расходятся, ваша точка зрения на конкретный предмет в буквальном смысле раздваивается. Например, новый мозг знает о том, что пирожные вредны для здоровья, но древний настаивает на том, чтобы продолжать ими лакомиться. И побольше. И с холодным молоком, пожалуйста. Древний мозг знает, что сахар и жиры всегда в дефиците и ни в коем случае нельзя упускать возможность пополнить их запасы. Его приучили к этому тысячи лет эволюции. Ему не известно о том, что жиры, сахар и соль уже давно в изобилии и что в современном мире они являются главными факторами ожирения. А вот новый мозг о вреде сахара знает очень хорошо. Вопрос в том, к какому мнению вы прислушаетесь. (И одновременно возникает вопрос о том, кто в этом сценарии «вы».)

Новый мозг постоянно узнает много нового, поскольку постоянно учится – в том числе тому, что идет вразрез со всеми эволюционными знаниями древнего мозга. Именно в этом заключается источник многих внутренних психологических конфликтов. Древний и новый мозг увлекаются перетягиванием каната. Новый мозг мыслит логически, шаг за шагом, в то время как древний опирается не на рассудок, а на интуицию. Иногда у нас откуда ни возьмись возникает твердая убежденность в том, что так поступать нельзя, что это аморально. Это влияние древнего мозга. Затем, когда появляется потребность обосновать возникшее чувство, в работу включается новый мозг, который пытается, зачастую безуспешно, для обоснования применить то, во что мы верим в моральном плане. Это то, что психолог морали Джонатан Хайдт назвал нравственным потрясением.

Аналогичным образом, когда стоит выбор между немедленным и отсроченным --">