(монахиня Екатерина) - Старец Порфирий. Любящее сердце

попугая, который жил в его келье, чтобы тот «поговорил» со мной, сказал бы мне все, чему он его научил.

«Я тебе куплю, дитя, одного такого же, — сказал он мне как-то раз, — но говорящие дорогие, а сейчас у меня нет денег…»

Таинственной благодатью он пытался дать мне отдых, любовно и охранительно укрыть меня как любящий и нежный Отец от «скопища лукавых, от собрания делающих неправду, которые изострили как меч языки свои» и «говорили тщетность и козни» и «натянули лук их, дело горькое…»³

Каждый «дух бурен» он наказывал своей божественной мудростью и острой рассудительностью, и так утихали волны, и он вел нас к «желанной пристани» и от бедствий наших он вывел нас».⁴

Его любящая отеческая рука хватала меня в каждый кризисный момент жизненных бед и душегубительных действий лукавого и спасала от бесчисленных нужд мою душу, выводя ее на пути жизни.

И когда Крест становился неподъемным, он звал меня к себе, говоря: «Иди, дитя мое, я посмотрю на тебя, и мы поговорим».

Его прием всякий раз был объятием отеческой любви. Его гостеприимство — Авраамовым. Он был хорошим товарищем. Мы часто вместе обедали и завтракали. Мы гуляли вместе на природе, молясь или о чем-нибудь беседуя.

Его утешительное и побуждающее слово было тайновидческим, иносказательным, мудрым, животворным, целительным, рассудительным и опытным, богодвижимым, претворяющим и умиряющим, умилостивлением наших душ.

Порой он становился «молящимся молчанием» и передавал тебе сообщение любви в иных духовных измерениях.

Каждая встреча или общение с ним, каждое его слово было поводом для духовной радости и веселия, надежды и мира.

Порой он заставал нас врасплох, неожиданно посещая наш монастырь.

Как-то он приехал в 11 часов вечера из Оропоса с единственной целью вовремя обсудить вещи, касающиеся людей и обстоятельств, которые нас ожидали и которые были открыты ему посредством его прозорливого дара.

Его Любящее Сердце спешило с человеческим отеческим нетерпением защитить нас и духовно защитить, как меня лично, так и сестер нашего монастыря от угрожающего нам искушения.

Как только он располагался в своей келье, он звал меня, чтобы меня обо всем уведомить, дать совет, направить меня. Беседа длилась до 4 часов утра. Мы звонили в било побудку, когда он уходил из монастыря, возвращаясь в Оропос!

Он нежно и молитвенно держал наши сердца в своих руках, а наши души он ответственно отечески полагал в своем сердце. Своими богомудрыми советами, умилительной молитвой и просительной мольбой он становился подателем Святого Духа и учил нас «потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него».⁵

Как иной Киринеянин он соболезновал и снимал тяжесть, умягчал боль, нежно отирал пот и слезы, изгонял горе и тяготу, передавал надежду и божественную радость. Он утешал тебя и укреплял своим животворящим словом, которое изливалось от нектарных губ его святых уст!

Нежные, волнующие, человеколюбивые, божественные, неповторимые и невыразимые моменты горячей ностальгии!

Когда он иногда отсутствовал, и наше живое общение было невозможным, он побуждал меня в случае духовной необходимости обращаться к о. Паисию или к старцу Иакову, потому что их чудесным образом объединяло удивительное единство их общего богословского опыта. Ведь их общим учителем был Сам Единый, Единосущный и нераздельный Святой Дух.

Этих двух преподобных старцев, своих современников, преподобный старец Порфирий чтил со смирением и братолюбием как истинных и благодатных друзей Господних, которые, как он говорил, познали больше, чем он. Он предвидел наше духовное восприемничество, которому предстояло щедро и благодетельно осуществиться через истинного послушника и смиренного, рассудительного и просвещенного преемника старца Иакова, через нынешнего игумена священной обители преподобного Давида Старца, нашего неутомимого любимого духовника отца старца Кирилла.

Старец Порфирий. Любящее сердце

Должно чтить святых как друзей христовых (св. Иоанн Дамаскин)

Я желала бы изложить святость этого нашего батюшки --">