схиархим. Агапит Беловидов - Житие оптинского старца Льва

многих — и монахов, и мирян... Именно этот духовный дар и прозревал в преподобном Льве монахолюбивый святитель Филарет (Амфитеатров), с которым Лев был знаком еще в бытность того ректором Севской семинарии и который в свое время приглашал отца Льва в оптинский скит... Святитель Филарет впоследствии не раз поддержит старца на его нелегком пути... Однако должны будут пройти годы уединенных подвигов на Валааме и в Александро-Свирском монастыре, череда изгнаний и печального опыта непонимания своими же, прежде чем время для такого перехода наступит — упокоив старца Феодора в Александро-Свирской обители, преподобный Лев уже навсегда поселится в Оптиной...

Оптина пустынь стала для старца Льва местом, где, с одной стороны, его испытанная в подвиге душа явила полноту дарованной ей благодати, с другой же — пошла на большую жертву. Жертва эта — отказ от вожделенного безмолвия — для преподобного была, надо полагать, значительно ощутимее той клеветы и гонений, которые не оставят его и в Оптиной. Гонения в одном из писем своих старец спокойно именовал «мнимыми неприятностями», оптинцы же сохранят в памяти то, с каким внутренним подъемом и легкостью переносил преподобный Лев различные прещения и поношения.

Настоятель Оптиной преподобный Моисей и его брат, скитоначальник преподобный Антоний, хорошо понимали, сколь важное значение имеет для монастыря старец-наставник, и всячески содействовали укоренению в среде братии должного отношения к отцу Льву. Сами выходцы из среды пустыннической, знавшие цену безмолвию и уединенному подвигу, они были способны оценить и жертву преподобного Льва, который в монастыре, помимо духовного попечения о братии, окормлял и сотни богомольцев, съезжающихся к нему со всей России за советом и утешением. Здесь служение преподобного Льва заложило фундамент знаменитой оптинской школы старчества.

Сюда, в Оптину, ради общения с преподобным Львом перейдет из Площанской пустыни его будущий преемник преподобный старец Макарий, здесь «из полы в полу» передаст старец Лев под духовное водительство Макарию преподобного Амвросия, тогда еще новоначального инока...

Преподобный крепко удерживал корабль монастырский в спасительной бухте святоотеческого предания. Он оказался той несокрушимой скалой, о которую вдребезги разбивались мутные волны человеческого самолюбия и тщеславия. Ради правды Божией старец не смущался обличать ни близких ему по духу сподвижников, ни монастырских благодетелей, задевать честолюбивые струны которых казалось делом неприличным. Болезнь всегда требует лекарства, кто бы ею ни был заражен — инок-нестяжатель или богатый вкладчик. Сам же старец Лев, не терпя поругания божественных истин, как должное принимал несправедливые поругания в свой адрес, одаривая отеческой лаской тех, кто в ней нуждался.

Этот нелукавый муж любил и в других прямодушие: «Ребята! За что купил, за то и продавай!» — и всякий после откровения помыслов преподобному мог засвидетельствовать, что выходил из его кельи в душевном мире и радости. Так созидалась в Оптиной та небывалая духовная атмосфера, которая прославила ее на весь мир.

Есть еще одно, очень важное, на наш взгляд, осмысление религиозного подвига, открывающееся нам со страниц этой книги. Осмысление, необходимое именно нашему времени — сегодняшнему поколению христиан, с таким воодушевлением ищущему то великих знамений, то явлений прозорливости и благодатной духовной силы, то скорой чудесной помощи по своим собственным, порой недостаточно зрелым понятиям о том, на что направлена должна быть эта сила и эта помощь...

Одному из своих учеников, будущему схимнику и духовнику Киево-Печерской лавры, сетовавшему на то, что не случалось ему видеть от старца чудес, преподобный Лев, уже прославившийся и прозорливостью, и даром исцелений, внушительно заметил, что самое досточудное заключается как раз не в этом. «А то разве не чудо, — сказал послушнику старец, — чтобы обтесать такой базарный пень, из которого со временем выйдет что-нибудь хорошее и годное!»

Нас, хотящих «мимоходом спастись» и «наскоро научиться», так склонных мечтать о себе и стремящихся «задешево купить» то, что покупается дорогою ценой благочестия, основатель оптинского старчества, как отец чадолюбивый, возвращает на путь каждодневной, невидимой миру борьбы со страстями, в которой ни один вздох наш не будет забыт у Бога.

Монахиня Евфимия --">