Андрей Сергеевич Десницкий - Типичные ошибки экзегетов

Типичные ошибки экзегетов

Андрей Десницкий

Содержание

1. Обычные погрешности и манипуляции

2. «В оригинале употреблено слово…»

3. «В оригинале употреблена конструкция…»

4. «В Библии точно сказано…»

5. «Библейскому мировоззрению соответствует…»

6. «А на самом деле там происходило вот что…»

7. «Автор, безусловно, имеет в виду…»

8. «Вот и Библия выступает в поддержку…»

Экзегетический анализ, призванный точно определить значение того или иного библейского отрывка, — достаточно сложный процесс. Разными могут быть теоретические основания, методы, задачи, убеждения исследователя, наконец. Поэтому написать некоторую инструкцию для экзегетов мало реально, зато несложно указать на несколько наиболее характерных ошибок: как не надо поступать1. Поэтому в этой статье я хотел бы предложить вниманию читателей краткий обзор наиболее типичных погрешностей, а то и злоупотреблений, которые часто встречаются в экзегетических работах разного рода.

Обычные погрешности и манипуляции

Большинство ошибочных суждений при экзегетическом анализе не содержит в себе ничего особенного — это банальные погрешности, а порой и сознательные манипуляции, основанные по преимуществу на нарушении законов логики. Точно так же выглядят эти ошибки во многих других областях человеческой деятельности, где требуется рассуждать; особенно ярко это проявляется в политике. Не стоит сейчас говорить о них долго и подробно, но назовём хотя бы несколько наиболее типичных случаев.

Прежде всего это жонглирование вырванными из текста цита­тами. Библия утверждает, например: нет Бога (на самом деле она вкладывает эти слова в уста безумца, Пс 9:25; 13:1; 52:2). Конечно, не всегда вырывание цитаты из контекста настолько смехотворно, но нечто подобное мы, к сожалению, видим и во множестве богословских споров, когда отдельные библейские цитаты используются как абсолютные исчерпывающие определения истины, а другие цитаты, которые с таким определением не согласуются, просто игнорируются или списываются со счетов (“это надо понимать иносказательно, в свете других слов” и т. д.).

Далее, это произвольное проведение причинно-следственных связей. Разновидностей тут может быть очень много. Например: известно, что подавляющее большинство умерших людей незадолго до смерти употребляли в пищу огурцы, значит, огурцы смертельно опасны. На самом деле мы знаем, что в огурцах ничего опасного нет, и потому понимаем, насколько нелеп вывод, и видим ошибку в построении силлогизма. Прежде чем говорить об опасности огурцов, следовало бы провести клиническое исследование, сравнив уровень смертности в двух группах людей, совпадающих по всем параметрам, кроме огуречного.

Но подобные логические ошибки встречаются и у экзегетов. Например, Павел проповедовал в Афинах (Деян 17), а затем писал коринфянам: я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого (1Кор 2:2), и из этого делается вывод: в Афинах Павел попробовал говорить с греками на языке их философов, и у него не вышло основать там общину верующих, а когда в Коринфе он отказался от философии, то всё сложилось удачно. Но Павел, по-видимому, не связывал напрямую успех или неуспех проповеди с употреблением “огур­цов”, то есть философских терминов, результат мог зависеть и от тысячи иных причин. Да и что считать успешной проповедью, в конце концов? Деян 17:34 ясно указывают, что даже единственное выступление Павла на Ареопаге привлекло к вере несколько язычников, а в Коринфе Павлу пришлось провести полтора года (Деян 18:11), чтобы там возникла община! Это вообще две очень разные ситуации, и сравнивать их не стоит, и более того, Павел их явно не пытается сравнивать сам. Иными словами, когда экзегет рассуждает об афинском провале и коринфском успехе, он явственно исходит из двух самоочевидных для него оценок: (1) успешна только та проповедь, которая приводит к немедленному обращению многих людей; (2) греческая философия бесполезна для христиан, — и все рассуждения просто приводятся в поддержку этих заранее заданных выводов.

Ещё один вариант — ложная альтернатива, когда рассуждения строятся на непременном противопоставлении двух крайних точек зрения, между которыми якобы не может быть ничего