Николай Алексеевич Соболев - Призвание быть пастором

Однажды мы с отцом и еще с некоторыми родственниками поехали в г. Прохладный. Там мы посетили церковь, где я услышал проповедь, через которую проговорил ко мне Бог. Проповедник смотрел прямо в мои глаза и говорил: «Так говорит Господь: «всякое место, на которое ступят стопы ног твоих, Я даю тебе» (И. Навин 1, 3). Эти слова пронзили меня с головы до ног! Бог говорит мне! Что Он говорит? Это потрясающе! Он как бы говорил мне: иди, Я буду с тобой, но только от тебя будет зависеть, насколько далеко ты пойдешь!

В 22 года я стал проповедовать, потом был регентом хора. Потом стал руководителем молодежи. И везде вкладывал свою душу так, что это не могло не сказаться на результате служения. Я не приписывал себе успех, я знал, что это сбываются слова обетования Бога для меня, Он благословлял то дело, которое я делал!

Но у меня была мечта о большем, всецелом, самостоятельном служении, где я мог бы иметь свое видение и реализовывать его. Я просил Бога послать меня куда угодно, только бы скорее. Я искренне плакал о грешниках, погибающих в грехах, мне казалось, что каждый день промедления является преступлением. Но в то же время я и не хотел сам что-либо предпринимать. Я верил, что если Бог найдет нужным меня куда-то послать, то Он найдет, как это сделать и когда. В то же время иногда находили такие минуты страдания оттого, что я не могу себя реализовать, что я кричал Богу и вопрошал Его: Почему? Почему, Господи? Почему я сижу здесь, а в это время тысячи людей гибнут, умирая во грехах? И лишь только когда я успокоился и сказал Богу: всё! спасение грешников — это Твоя проблема. Я готов подключиться к этому труду, но если Ты захочешь этого или найдешь нужным употребить меня.

Я хотел знать свое призвание и стал спрашивать об этом у Бога. Недолго длилось мое томление по этому поводу, однажды Бог просто и ясно сказал мне: «Я поставлю тебя пресвитером!» Вообще-то я мечтал быть миссионером. Я мечтал даже нелегально пересечь границу и уехать из СССР, чтоб выучиться на миссионера и уехать куда-нибудь в Африку. После того, как Бог сказал мне о моем призвании, я сначала некоторое время пребывал в недоумении: во-первых, лопнула красивая мечта, во-вторых, в то время могли быть пресвитерами только те, кому уже за 60. Всех, кто не достиг этого возраста, считали молодежью. Но в то же время я почувствовал большое облегчение, какой-то груз упал с моего сердца. Мне стало радостно и легко. Бог помнит обо мне, я не забыт у Него, и то, что Он пока не посылает меня на служение, значит только то, что не пришло еще время. И я стал ждать! Может быть своих шестидесяти лет...

Я понимал, глядя на опыт своего отца, что работать на производстве и быть пресвитером хорошей церкви очень трудно и я думал: «Как же Бог сможет сделать меня свободным от производства, если в нашей стране тех, кто уклонялся от государственной работы, считали преступниками и судили за тунеядство?» Мы не могли даже предполагать, и боялись даже думать о том, что атеистический режим в стране может когда-нибудь рухнуть, и что когда-нибудь в стране можно будет говорить и проповедовать открыто, не боясь преследования и арестов. Я мог только предположить, что Бог может сделать так, что я стану инвалидом, и тогда я законно могу отдать все свое время служению. И я соглашался на это! Я был готов на это! Сейчас, по прошествии десятилетий это кажется таким наивным! Но это была ЖЕРТВА!!! По крайней мере — согласие на жертву!

Но однажды, когда я уже успокоился, перестал метаться и переживать и решил устраивать свою жизнь материально, Бог позвал меня. И позвал Он туда, куда я как раз не хотел ехать! Это было удивительно! Меня повезли туда на машине, моей семье и мне показали церковь и город, куда нам нужно было переехать. Этот город славился химическим производством и тяжелой экологической ситуацией, а о церкви говорили, что это болото, где гибнет всё живое. Но мы, опираясь на обетование Бога, всё — же решили туда переехать. Многие члены нашей церкви, когда узнали, что мы (то есть я и моя семья) согласились всё-таки туда переехать, крутили пальцами у висков, называя нас ненормальными.