Михаил Леонидович Серяков - Богини славянского мира

то данная вышивка возможно указывает на связь русалок с какой-то богиней славянского язычества. После крещения в некоторых случаях функция спасения на водах могла возлагаться и на богородицу: «Леньковская икона близ Новгород-Северска слывет «спасительницей утопающих», так как она явилась когда-то близ водоворота на р. Десне. Подходя к водовороту, видавшему много крушений, молятся и выходят на берег, а на барже остается только рулевой»⁸. Впрочем, и спустя почти тысячу лет после насильственной христианизации русские искали помощи не только от персонажей новой религии, но и от каменных статуй.

Поскольку первоначально эти богини защищали и берегли людей, лучше понять двигавшее людьми чувство нам поможет не молитва перед образами, а описание одного народного ритуала, зафиксированного на юге Руси еще в ХIХ в. Во время засухи крестьяне шли к каменной бабе, клали ей на плечо ломоть хлеба или рассыпали перед ней хлебные зерна, затем кланялись ей в ноги и просили: «помилуй нас, бабо-бабусенька! Будем кланяться еще ниже, только помози нам и сохрани от беды»⁹. В отличие от севера Руси, на юге крестьяне не называли каменных баб берегинями, однако можно предположить, что те эмоции, которые они к ним питали, и те блага, которые они просили у них, были в своей основе теми же самыми, которые побуждали и наших далеких предков поклоняться могущественным берегиням.

Данный пример красноречиво показывает, что, несмотря на все старания, православному духовенству почти за тысячу лет так и не удалось внушить отдельной части своей паствы даже самых элементарных христианских представлений, хотя бы о недопустимости обращения с молитвами к каменным «болванам» по их терминологии. Единственное, в чем в данном случае оно смогло преуспеть, так это в том, что эти люди забыли имена своих родных богов и обращались к объектам своего поклонения как к безымянной «бабо-бабусеньке». В тех случаях, когда духовенству хотя бы формально удавалось заставить людей обращаться с молитвами к персонажам своей религии, ситуация с точки зрения христианства иной раз получалась не намного лучше открытого идолопоклонства. Из текстов поучений мы видели, что кроме Мокоши, в древнерусском язычестве существовали целые классы сверхъестественных женских персонажей, обобщенно называвшихся берегинями, рожаницами и т. п. В ряде случаев, когда христианство навязывало людям поклонение библейским персонажам, на них подчас совершенно автоматически переносились прежние языческие представления, в том числе и о множественности богинь. Этому невольно способствовал и пропагандируемый духовенством культ чудотворных икон, посвященных одному персонажу, но почитавшихся в разных городах. В результате достаточно обычными были просьбы к священникам отслужить молебен, например, «трем божьим матушкам: скорбящей, казанской и боголюбовской». Более чем показательна в этом отношении «бабья молитва» женщин дер. Ерденево Касимовского уезда, записанная уже в 1923 г., с которой они обращались к богородице: «Матушка присвятая богородица гырацкая (городская – Касимовская), Пятцкая (с. Пет), Лымавская (с. Лом), Тамбовская, Казанская, Рязанская, Перьинская (с. Перво), Шоснинская (с. Шостье), Битьинская (с. Бетино) съединитесь, сыбиритись, утишитя все скорби и болезни»¹⁰. То обстоятельство, что из множественности богородиц естественным образом следовало и множественность рожденных ими богов, – идея, в принципе противоречащая самому христианскому единобожию, – совершенно не волновало набожных ерденеевских крестьянок, озабоченных тем, чтобы заручиться покровительством как можно большего числа небесных заступниц.

Помимо свидетельств древнерусской письменности и этнографических данных более позднего периода еще одним важным источником как по истории славянского язычества являются сообщения иностранных авторов. Однако и они страдают весьма существенным недостатком: описывая внешние формы богослужения или изображения идолов подчас гораздо подробнее, чем отечественные источники, иноземные наблюдатели зачастую совершенно не касаются внутренней сути наблюдаемых ими явлений. Вот, например, описание мусульманского путешественника ибн-Фадлана, лично видевшего в 922 г. обряды приплывавших на Волгу русских купцов: «И как только их корабли прибывают к этой пристани, тотчас выходит каждый из них [неся] с собою хлеб, мясо, лук, молоко и набиз (хмельной напиток. – --">