Патриция Сент - Джон - Свет жизни

Когда были готовы бобы, послышались тяжелые шаги, и на пороге показался высокий черноглазый человек с темной бородой и резко очерченным ртом. На нем была длинная одежда из домотканой козьей шерсти и белый тюрбан на голове. Он не заговорил ни с женами, ни с детьми, а сел, по-турецки скрестив ноги перед низким круглым столом, и кивнул, чтобы подавали ему. Зохра поставила горячее блюдо посреди стола, и вся семья молча собралась вокруг. Ложек не было. Зохра положила два больших куска хлеба перед мужем и Фатьмой и три маленьких кусочка для себя, Хамида и Рахмы.

- Во имя Аллаха, - пробормотали они, опуская хлеб в миску, думая, что эти слова отгонят злых духов.

А сегодня, конечно, их хижина была полна злых духов - темных духов зависти, злобы, ненависти и страха. Даже маленькая Кинза в своей колыбели, казалось, ощущала эту гнетущую атмосферу, капризничала и плакала. Си Мухамед нахмурился.

- Заставь ее замолчать! - зло произнес он. - Возьми ее.

Мать повиновалась и опять села, прижимая ребенка к груди.

Фатьма подождала, пока муж кончил есть, затем, протянув руку к ребенку, повелительно сказала:

- Дай девчонку мне!

Зохра передала ей свое дитя и заплакала.

- В чем дело? - с раздражением спросил Си Мухамед.

Его жены могут ссориться сколько угодно, жены всегда ссорятся. Но он не любил, когда они делали это в его присутствии. Он весь день пахал на поле и устал.

- В чем дело? - усмехнувшись переспросила Фатьма и поднесла девочку к лампе так, чтобы свет упал на ее лицо. Но она не зажмурила глаза, не отвернулась.

Си Мухамед пристально смотрел на нее.

- Слепая! - закричала Фатьма. - Слепая, слепая, слепая! Зохра знала об этом. Она обманула нас!

- Я не обманывала, - сквозь слезы проговорила Зохра, раскачиваясь взад и вперед.

- Обманула! - опять закричала старуха.

- Замолчите вы, женщины! - строго прикрикнул на них муж, и ссора тотчас прекратилась. В хижине опять наступила тишина. Рахма вся похолодела от страха и придвинулась ближе к угасающим углям.

Отчим внимательно рассматривал личико девочки: подносил свет к ее глазам, делал резкие движения пальцами и наконец убедился, что старая женщина сказала правду.

- Да, - согласился он, - она слепая.

Но ожидаемого взрыва гнева не последовало. Он отдал Кинзу матери, зажег длинную трубку и закурил. Дом уже наполнился тошнотворным запахом, когда отчим медленно произнес:

- Слепые дети могут принести большую выгоду. Смотри хорошенько за этим ребенком. Он принесет нам много денег.

- Как? - с волнением спросила мать, еще крепче прижимая дочь к своей груди.

- Прося подаяние, - ответил муж. - Конечно, мы сами не можем ходить с ней, потому что я всеми уважаемый человек. Но есть нищие, которые будут рады нанять ее, чтобы она сидела с ними на базарах. Люди сочувствуют слепым детям и охотно подают милостыню. Я даже знаю одного человека, который заплатил бы нам за нее, только ей надо немного подрасти.

Зохра ничего не ответила, но Хамид и Рахма обменялись долгим протестующим взглядом. Они знали того нищего, о котором говорил отец, того старика, одетого в грязные лохмотья, который ужасно ругался. Они не хотели, чтобы их дорогая Кинза попала к этому старику. Он плохо обращался бы с ней и напугал бы ее. Отец заметил их взгляды, хлопнул в ладоши и приказал:

- Дети, быстро спать!

Они торопливо поднялись, пробормотали: "Спокойной ночи" и поспешили к своим углам. Свернувшись клубочком на циновке, они натянули на себя узкие полоски одеял и вскоре уснули...