Сиддхартха Гаутама - Сутра о мудрости и глупости (Дзанлундо)

соблюдается в индийских джатаках.

Таким образом, на базе индийских джатак и авадан сложился и бытовал в районе Хотана новый тип повествований, который можно назвать центральноазиатским типом джатак и авадан. Эти повествования и составили предлагаемую вниманию читателя «Сутру о мудрости и глупости», которая была создана на двух языках: китайском (оригинальное название Сянь-юй цзин) и тибетском (оригинальное название Дзанлундо).

Несмотря на то что «Сутра о мудрости и глупости» является одним из трех крупнейших собраний джатак и авадан, о ней до сих пор известно очень мало. Упоминание о происхождении китайской сутры, включающей шестьдесят девять повествований, содержится лишь в одном источнике, а именно в «Собрании сведений о переводах Трипитаки», составленном Сэн Ю примерно в 506-512 гг. В девятой главе своего труда Сэн Ю сообщает, что восемь буддийских монахов из Хэси (нынешняя провинция Ганьсу) во главе с Хуэй Цзюэ отправились в Хотан на панчаваршаку^[1] где Хуэй Цзюэ «получил санскритский текст этого произведения». В большом монастыре Хотана, говорит далее Сан Ю, китайские монахи слушали сутры и записывали услышанное. Вернувшись в Гаочан, они во главе с Хуэй Цзюэ в 445 г. на основе текста и записей составили «Сутру о мудрости и глупости», вошедшую затем в китайскую Трипитаку. В начале каждого раздела китайской сутры стоят такие слова: «Лянчжоуский шраман Хуэй Цзюэ и другие в Гаочане перевели», после чего следует название главы.

На тибетском языке «Сутра о мудрости и глупости» была составлена позже и включает в одних списках пятьдесят одно повествование, в других – пятьдесят два^[2]. В работе Кокуяку иссэйкё («Все сутры нашей страны [Японии]»)^[3], в статье «Вводные пояснения к „Сутре о мудрости и глупости"», время составления тибетской сутры датируется 632 г. Эта сутра входит в состав тибетского буддийского канона и состоит из двенадцати разделов, содержащих пятьдесят одну главу, первая из которых организована как обрамляющий рассказ, придающий целостность всему произведению. Подавляющее большинство повествований имеет стереотипное начало, характерное для сутр: «Так было однажды услышано мною»^[4]. Эти слова приписываются Ананде, который, по преданию, присутствовал при поучениях Будды Гаутамы. Концовки всех рассказов также стереотипны: «И все окружающие исполнились радостью, выслушав слова Победоносного».

Следует отметить, что распределение глав по разделам является чисто механическим и не отражает содержательных особенностей текстов. В ряде случаев совершенно однотипные рассказы находятся в разных разделах, и наоборот. Сами же рассказы в основном построены по следующей схеме. После стереотипного вступления, отмеченного выше, излагается событие или явление^[5], странное и непонятное с точки зрения его очевидцев. Последние вопрошают Будду, и тот в ответ на недоуменный вопрос рассказывает окружающим историю из бесконечно далекого прошлого, имеющую ту или иную причинно-следственную связь с событием, изложенным в начале. В завершение Будда неизменно отождествляет персонажей рассказанной им истории с действующими лицами настоящего события. При этом нередко среди персонажей истории, поведанной Буддой, оказывался и он сам в одном из своих прежних рождений, а иногда он даже был участником событий, послуживших поводом для «рассказа о прошлом».

По такой схеме построены сорок четыре рассказа «Сутры о мудрости и глупости». В зависимости от характера участия Будды в описываемых событиях эти рассказы и делятся на аваданы и джатаки.

В аваданах (двадцать один рассказ) Будда Гаутама лишь демонстрирует окружающим прямую причинно-следственную связь между нынешними событиями и событиями далекого прошлого. Сам же он к данным событиям ни в настоящем, ни в прошлом никакого отношения не имеет. Так, один юноша, желая уйти из этой жизни, бросается в бурную реку, но волны выносят его на берег; тогда он прыгает с высокой скалы, но мягко опускается к ее подножию; на него не действует яд, а царские стрелы отворачивают от его груди. И Будда рассказывает историю, из которой следует, что этот юноша в одном из своих прежних рождений был царским советником и спас жизнь невинно осужденного человека. В силу этого благого поступка, объяснил Будда, жизнь юноши в его последующих рождениях не могла оборваться искусственным путем (глава шестая). Или же родился мальчик, и было у него в --">