Автор неизвестен - Неформальная Россия: О «неформальных» политизированных движениях и группах в РСФСР (опыт справочника)

журналистам,
студентам, аспирантам.

«НЕФОРМАЛЫ» — КТО ОНИ?

Авторы довольно уже солидной литературы о наших
самодеятельных общественно-политических движениях,
кажется, сходятся в том, что понятие «неформалы» —
чисто р/сского, точнее, советского происхождения. Если
бы не это последнее уточнение, то можно было бы про­
вести прямую аналогию между ним и понятием «ин­
теллигенция», которое также возникло на отечественной
почве и которому, несмотря на явно итальянское зву­
чание самого термина, с рождения была уготована ти­
пично российская судьба, хотя и законного, но нелюби­
мого начальством отпрыска союза культуры и политики.
Впрочем, что касается термина «неформалы», то он
был рожден не столько культурой, сколько «субкульту­
рой» и именно в сфере «маленькой» субполитики, обо­
значив в шестидесятые годы зарождение формирований
подростков и молодежи, энергия которых искала выход
за тесные рамки формализованных тимуровских, юн­
натских и юноследопытских движений.
Заманчивая и сладко-запретная слава «битлов»,
загадочное бунтарство «битников», «хиппи», «новых
левых», жрецов и адептов «контркультуры», сочно кри­
тикуемые молодежными журналами и авторами специ­
альных контрпропагандистских исследований, подняли
возрастной и интеллектуальный уровень «неформалов»,
дотянув их до планки (или как еще совсем недавно
говорили, черты), перешагнув которую юный энтузиаст
попадал в запретную зону уже не «неформальных»,
а скорее неофициальных, а весьма нередко и нелегаль­
ных течений.
По мере того как после непродолжительной «оттепе­
ли» и особенно после 1965 года зона запретного начала
вновь неумолимо расширяться, в нее стали все чаще
попадать не в меру любознательные читатели критиче­
ских обозрений о западной «альтернативной» политике
и «поп»-культуре. Безобидное, почти ласкательное слово
7

«неформалы» как-то само собой стушевалось перед гроз­
ными терминами «отщепенцы», «диссиденты». Наиболее
упорные из них, претерпев гонения, переходили в раз­
ряд «правозащитников». В такой атмосфере западная
демократия и культура, так же, впрочем, как и тща­
тельно скрывавшаяся за дверями «спецхранов» отече­
ственная история, приобрели все гипертрофированные
свойства запретного плода и его же неодолимую при­
тягательную силу.
Вместе с тем говорить о своих открытиях в этих
запретных сферах на комсомольских собраниях и на
заседаниях студенческих научных обществ было далеко
не безопасно. А поговорить хотелось, тем более что сами
собой напрашивались и сравнения с окружающей дей­
ствительностью, и извечные российские вопросы: Кто
виноват? Что делать? и С чего начать? Возникло как
бы два уровня общения — «...готовность говорить «где
надо и что надо», сохраняя при этом свои взгляды, идеи,
стремления для «тех, кто поймет»... Подобная двойствен­
ность поведения, оценок в условиях жесткого социально­
го контроля (семьи, школы, вуза) порождает двойствен­
ность используемой нормативно-оценочной шкалы...
способствует не просто группированию, но группирова­
нию на основе нетрадиционных целей, идей, форм дея­
тельности» Ч
Этот подспудный, все расширяющийся уровень не­
формального общения подросших «детей оттепели», где
передавались друг другу, перечитывались, зачитывались
до дыр «самиздатовские» и «тамиздатовские» книги,
статьи, стихи, где тысячами рождались и циркулировали
анекдоты, афоризмы и желчные оценки истории и совре­
менности «формальной сферы», дожидался лишь момен­
та, когда заветные слова «разрешено все, что не за­
прещено», произнесенные с высокой трибуны партийного
1 С у н д и е в И. 10. «Неформальные» молодежные объединения:
опыт экспозиции. — «Социологические исследования», 1987, № 5,
с. 57, 58.
8

съезда, позволили безбоязненно ступать за черту, от­
деляющую «неофициальное» от «формального».
Настоящая статья ставит перед собой задачу опи­
сать и, насколько удастся, исследовать сущность этого
странного смешения в нашей современной интеллиген­
ции двух уровней сознания, во многом определяющего
ее восприятие, ее высказывания и ее действия, получив­
шего не менее странное наименование «неформальное
движение».

Почему же неформалы — «неформалы»? В чем экзо­
тика и в то же время математическая точность этого
названия, --">