Автор неизвестен - Where Is Koba?

что мне с ними по пути. И точно, следуя за ними, я оказался у стойки, на которой было неприметно написано: "Georgian Airlines". Три часа спустя я приземлился в Тбилиси.

Гоги оказался невысоким лысеющим человеком средних лет со светлыми, лучистыми глазами и постоянной полу-улыбкой на губах. По-русски он говорил почти без акцента. Он отвёз меня в гостиницу и немедленно, не дав переодеться, повел обедать в небольшой ресторан, который находился на тихой боковой улице, в полу-подвале с низким сводчатым потолком.

– Понимаешь, – сказал он, сразу перейдя на Ťтыť, – у нас в Тбилиси такая проблема: никто не знает, как по-настоящему делать хинкали. Только в этом ресторане повар их делает правильно. Ты сам увидишь. Это не повар а художник! Рембрандт! Он делает двадцать пять складок на каждой хинкали! Двадцать пять!

Гоги откинулся на спинку стула, чтобы полюбоваться произведенным впечатлением.

– Вот это да! – восхитился я, стараясь вспомнить, что такое хинкали. Вспоминать пришлось недолго. Подали хинкали, а с ними заодно купаты, кебабы, хачапури, травы и красное имеретинское вино. Гоги произносил тосты, я благодарил и пил. Мы выпили за наше знакомство, за меня, за мою жену, за моих детей, за дружбу грузинского и американского народов, за мир во всём мире и, наконец, за успех моей командировки в Грузию.

– Гоги, - спросил я, поймав удачный момент, - Ты знаешь, в чём цель моей командировки?

– Слушай, зачем волноваться? – сказал Гоги. По мере потребленя имеретинского его акцент становился заметнее. – Твой командировка будет всё нормально. Завтра я буду тебя знакомить с самим Гиви. Гиви всё сделает, что тебе надо.

– А что мне надо?

– Гиви знает, что тебе надо. Что надо, то и сделает.

– Кто такой Гиви?

– Гиви не знаешь? – искренне удивился Гоги. – Все знают Гиви. Он личный друг Зураба. Они в школе вместе учились.

– Кто такой Зураб?

– Даже Зураба не знаешь? - ещё больше удивился Гоги. – Зураб

Какава – заместитель министра. Да ещё какой заместитель! Первый!

– Министра чего? – спросил я в надежеде приблизиться к ответу на мучивший меня вопрос.

– А чёрт его знает! – сказал Гоги. – Какая разница? Зураб личный друг президента Грузии. Он у него сына крестил. Если Гиви захочет, он тебя может представить Зурабу, Гиви очень хороший человек.. Но сначала ты должен ему понравиться.

Я похолодел.

– Гоги, он что... это... как это по-грузински...

– Нет, нет, не ТАК понравиться, а ТАК – понравиться.

Мы заочно выпили за Гиви, за Зураба, за их семьи и за дружбу народов во всём мире, после чего Гоги отвёл меня в гостиницу.

Утром оказалось, что Гиви будет занят весь день и сможет с нами встретиться только на следующий день, в пятницу. Весь четверг Гоги возил меня по Тбилиси на своем ŤМосквичеť цвета немытой моркови. Человек мягкий и вежливый, за рулём этого дребезжащего ŤМосквичаť Гоги зверел. Он превращался в исступлённого хищника, у которого в жизни нет другой цели, кроме того, как обогнать все машины и передавить всех пешеходов в Тбилиси. Поясным ремнём он не пристёгивался и мне не разрешал. На завтрак, обед и ужин Гоги водил меня в рестораны, где мы ели хинкали и пили молодое вино, разбавляя его лимонадом. К концу дня стало ясно, что более близкого друга, чем Гоги, у меня никогда не было и не будет.

В пятницу утром Гоги позвонил мне в гостиницу и сказал, что Гиви будет занят весь день и может с нами встретиться только вечером. Он приглашает нас в ресторан кушать хинкали. Меня охватило беспокойство, переходящее в панику. Прошло больше половины отпущенного мне времени, а я ещё не только не приступил к работе, но даже не выяснил, в чем --">