Луи Джеймс - Эти странные австрийцы

складываются у австрийцев сложнее. Чехи справедливо обиделись, когда император Франц Иосиф, создавая Австро-Венгерскую империю, заключил в 1867 году соглашение с одними венграми. Они не в силах понять, почему их обошли стороной. (Вывод: не стоит задирать славян, во что это может вылиться — одному богу известно.)

Другие их соседи-славяне — это словенцы и словаки. Последние (те, для кого все славяне на одно лицо, часто путают их с чехами), несомненно, заслуживают упоминания. Впрочем, только этим им и приходится довольствоваться.

Отношение австрийцев к швейцарцам — это сложная смесь восхищения, зависти и презрения. Конечно, многие народы испытывают к швейцарцам подобные чувства, однако австрийцам особенно трудно скрыть свое недовольство соседями, которые умудряются избегать участия в военных конфликтах и всё богатеют да богатеют — они даже богаче, чем сами австрийцы.

Швейцарцам известно о плохо скрываемом недоброжелательстве со стороны австрийцев, и потому потомки Вильгельма Телля стараются вести себя как можно тактичнее. Хоть не в их силах уменьшить у себя количество заснеженных гор, переманивающих на свои склоны лыжников от соседей, они, отдавая должное австрийцам, догадались назвать процветающую сеть ресторанов «Wienerwald»^[3]. Поглощая австрийские предприятия (а такое время от времени случается), швейцарцы отечески щадят чувства аборигенов и стремятся представить себя в образе ответственных партнеров, великодушно делящихся опытом с австрийскими коллегами.

И все же чувство зависти и злобы никуда не девается. Вот вам в подтверждение следующий случай. Как-то в бедные новостями выходные на страницы австрийских газет попало сообщение о том, что в цюрихской общественной бане обвалилась крыша и, к сожалению, не обошлось без жертв. Элегантная дама, прочитавшая об этой трагедии в венском кафе, пробормотала (да так, что было слышно за соседними столиками): «Наконец-то и швейцарцам досталось на орехи».

Какими они видят себя

Австрия разделена на девять Lander (федеральных земель), и все они клянутся в преданности идее незыблемости австрийского государства — особенно когда речь заходит о получении своего куска пирога из федерального бюджета.

С другой стороны, они демонстративно называют себя не австрийцами, а каринтийцами, бургенландцами или штирийцами (например, когда их просят в рамках общегосударственной программы приютить у себя беженцев). Да, когда-то жители Зальцбурга страстно желали, чтобы их город вошел в состав Германии, а Форарльберг стремился попасть в состав Швейцарии. Однако теперь все успокоились, согласились остаться австрийцами и не искать чего-то другого.

«Название "Австрия", — как писал в 1841 году безвестный памфлетист, — взято из головы». Более того, по утверждению историка Романа Зандгрубера, этимология этого слова неясна, т. к. немецкий корень «austr» означает «Восток», а латинское «cluster» - «Юг». Австрийцы не хотят, чтобы их страну относили к восточным территориям (довольно уже того, что чехи исподтишка построили Прагу к западу от Вены). Еще меньше они желают, чтобы Австрию считали частью Южной либо Юго-Восточной Европы (слишком близко к ужасным Балканам; нет уж, спасибо).

Любой истинный австриец скажет вам, что Австрия является частью Центральной Европы. Да, он считает себя жителем того образования, что некогда было духовным и политическим центром Европы. К сожалению, никто не знает, где эта самая «Центральная Европа» находится сейчас или находилась прежде. (Подлинный, географический, центр Европы, по уверениям ученых, расположен под Минском. Правда, подобные заявления не вызывают раздражения разве что у белорусов.)

Определение места своего государства на карте мира стало для австрийцев навязчивой идеей, поскольку, как поясняет Зандгрубер, исторически «мощь Австрии зиждилась главным образом на представлении, что она является серединой, центром, чем-то средним, выказывающим полную самолюбования любовь к политике умеренности и сглаживанию острых углов».

Сложности с определением географического положения Австрии кажутся пустяками по сравнению с психологическими проблемами рядовых австрийцев. Протестант из Тироля может жить бок о бок с ревностным католиком из Нижней Австрии, а у второго поколения венцев славянского происхождения не может быть ничего общего с каринтийцем, предки которого вышли из Германии и который по-прежнему грезит о --">