Виталий Абанов (Хонихоев) - Сяо Тай и разбойники горы Тянь Ша

— Госпожа, простите меня! — покаянно склоняет голову она: — простите меня, я так виновата!

— Ну вот, началось, — ворчит Сяо Тай, не сбавляя шагу: — не отставай, Минми. Нам еще рейдерский захват кухни предстоит. И чего это ты извиняться начала?

— Ну ведь… это я должна была вас защищать! И я должна была о вас заботиться, а не наоборот! Я никчемная личная слуга!

— Хм. Ты ж сама сказала, что мы в плену у «добрых молодцев», а значит и статус у нас теперь равный. Нет «госпожи» и «слуги», есть две девушки в плену. Так будет легче. О, а вот и кухня. — Сяо Тай толкает дверь и входит внутрь. Внутри помещения все еще темно, но можно разглядеть кухонный очаг и утварь, столы для готовки. Минмин следует за ней, про себя решив, что спорить с госпожой она сейчас не будет, но и считать их равными никогда не сможет. Госпожа это госпожа, а эта ничтожная Минмин — всего лишь Минмин.

— Зажги светильники, — командует госпожа, подвязывая рукава своего свадебного платья и убирая волосы в конский хвост на затылке: — начнем тут порядок наводить. Нам надо успеть до того как все встанут.

— Как скажете, госпожа, — Минмин метнулась к светильникам на стене, поняла что у нее нет кресала, а за факелом нужно идти назад, но госпожа поняла ее метания и молча поднесла ладонь к одному из светильников. Тот сразу же вспыхнул.

— Хоть какая-то польза от этой вашей ци есть, — проворчала госпожа, Минмин благодарно кивнула и зажгла лучинку от светильника, чтобы зажечь остальные.

— Очаг растопи, вон дрова у дверей. А я пока воды наберу и столы протру, — говорит госпожа и качает головой: — развели тут бардак, и как у них половина лагеря с поносом не лежит, тут стафилококка больше, чем в чумном бараке.

— Цунмин! — отвечает Минмин, уже привыкшая к тому, что когда госпожа Сяо Тай начинает вот таким голосом говорить — лучше лишних вопросов не задавать а слушаться. Она зажигает светильники, и в помещении становится светло, почти как днем. Она таскает дрова в очаг, лучит щепу нашедшимся тут же топориком. Разжигает огонь. Привычные действия успокаивают ее, руки сами собой движутся, в голове нет мыслей, надо просто разжечь огонь.

— А что у нас тут? — раздается голос госпожи, которая продолжает инспектировать кухню: — рис. Хм. Какой-то серый и мелкий… еще и не перебрали его. Такое ощущение, что камней для веса положили. Мясо? Мяса нет, ну конечно. О! Масло… кунжутное. Масло — это хорошо. Сахара нет, какой к черту сахар… соль есть и это прекрасно. Овощи… маловато, но что есть. А это что? Сахарный тростник? Живем.

Пламя в очаге начинает жить своей жизнью, облизывая поленья алыми языками, начинают потрескивать дрова.

— Минми! Помоги рис промыть. Ааа… тут же ручей рядом, нужно было сразу с водой определиться. — качает головой Сяо Тай: — да и черт с ним, пусть будет каша слизистая, полезно для здоровья. Вот смотри, я уже говорила, что есть два принципа, на которые я рассчитываю, помнишь? — руки госпожи так и сновали, она откуда-то достала доску для нарезания, нож цай дао, эдакий небольшой топорик и уже начала нарезать овощи: — так вот, первый принцип ты уже слышала — путь к сердцу мужчины лежит через желудок. На самом деле не только к сердцу мужчины. Люди вообще склонны быть добрее и внимательнее, когда сытые. Увы, это факт. Мы считаем, что мы беспристрастны и принимаем решения исходя из морального компаса, своих понятий о добре и зле, но это не так. Знаешь ли ты, что процент оправдательных приговоров у судей тем меньше, чем больше времени прошло с последнего приема пищи? А сразу перед обедом или ужином — оправдательных приговоров практически нет. Потому что у судей низкий уровень глюкозы в крови, вот и все. А ведь эти люди должны поступать сообразно справедливости и закона, а не сообразно состоянию своего организма. Поставь большой котел на огонь. Ага и свой котелок тоже, мы там сахар будем вытапливать. Откуда у них на горе коровы?

— Цунмин, госпожа!