(Astrum) - Чужое небо (СИ)

========== Часть 1 ==========

<Не идеальный солдат, но хороший человек>

Д-р Авраам Эрскин.

14 апреля 1945 год

В небольшом, изначально предназначенном вовсе не для этого, но теперь по всем правилам оборудованном под медицинские нужды помещении, на одинокой койке у стены заходился в приступе кашля мужчина. Чтобы облегчить муки, он бы, наверное, свернулся в защитную позу или перевернулся бы на бок… Если бы не был жестко фиксирован за руки и ноги в положении «на спине». Его правую руку в запястье сковывал обычный кожаный ограничитель, левая же рука от кончиков пальцев до самого плеча, переходящего в грудную клетку, была металлической, и ее в техническом плане фиксировали намного более сложно.

Мужчина был молод, насколько позволяло судить его изможденное, явно запущенное состояние, и все еще крепко сложен. На его груди под лихорадочно поблескивающей от пота кожей играли сведенные напряжением мускулы. Обезвоживание подчеркивало их, делая еще более заметными. Его длинные неухоженные волосы черными змеями липли к лицу, перемежевывались с отросшей щетиной и частично скрывали следы жестоких побоев. В перерывах между приступами он тяжело и хрипло дышал, не дергался, не пытался освободиться и не открывал глаз, словно желая подольше прятаться в лихорадочном бреду, в котором его хотя бы ненадолго могли оставить в покое. Пусть сомнительном, пусть относительном, пусть при каждом вдохе ему казалось, будто он вот-вот выплюнет легкие, чем, разумеется, только спровоцирует их, но в покое. Потому что у него больше не было сил. Потому что он устал, потому что…

К его лицу прикоснулись, он почувствовал. Сначала затем, чтобы убрать волосы, а затем точечно — к ранам, от чего те моментально вспыхнули, но эта боль была настолько слабая, что мужчина даже не отреагировал. Или ему просто очень хотелось в это верить, инстинктивно, потому что осознанно он уже давно не помнил, каково это — верить, каково — хотеть.

— Тшш… — раздалось где-то совсем рядом, чуть справа и сверху, и он рефлекторно вздрогнул, сжимаясь и понимая, что покоя не будет, что они знают о его состоянии и теперь сделают все возможное и невозможное, чтобы вернуть его в сознание. — Тише… Тише, все хорошо. Лекарства подействуют быстро, скоро дышать станет легче.

Он не открывал глаз, но сквозь закрытые веки отчетливо видел тени, продолжающие мелькать у него над лицом, чуял раздражающе сильный запах спирта, продолжающего жечь его раны при каждом новом прикосновении. Сказанные слова, настигшие слух, лишь подхлестнули его страх и неконтролируемую инстинктивную панику. Его руки… рука, которая была живой, напряглась сама собой, натягивая ограничитель. Он не успел перебороть рефлекс. Это наказуемо. Всегда было. Он поглубже вдохнул истерзанными легкими проспиртованный воздух и приготовился к наказанию.

Но его не последовало. Лишь что-то холодное коснулось лба и осталось на нем лежать, неся… облегчение?

Он такого слова не знал.

Зато они знали все о его состоянии. Знали всегда. Как и он знал, выучил до уровня безусловного рефлекса, что произойдет, если он не отреагирует. С ним заговорили. Ответ обязателен.

Медленно, опасливо он попытался открыть глаза, стараясь быть готовым к пучку ослепляющего света, пощечинам, ледяной воде.

— Доброе утро, — его поприветствовал тот же женский голос, теперь подкрепленный становящимся все более четким силуэтом чуть левее точки, на которой он фокусировал взгляд. Его неосознанно затрясло. Если это такая проверка, то он совершенно не понимал, какой реакции от него ждут. А непонимание недопустимо. Непонимание наказуемо. Понимание тоже. И отсутствие ответа, когда к нему обращаются.

— Нет, — слово вырвалось невнятным хрипом, и горло моментально сковал спазм, предшествующий очередному приступу кашля, который он изо всех сил пытался сдержать. — Английский не понимать, — он не знал, чего именно от него хотели, и к чему вообще вся эта провокация, поэтому ответил, как учили, — английский нельзя. Только русский.

— Хорошо, — ответ прозвучал как похвала, на том языке, который был правильным, и мужчина позволил себе надеяться, чисто инстинктивно, что с тестом справился. — Хорошо, я поняла, — женщина в белом халате одобрительно улыбнулась, на что он лишь

--">