Евгений Лисицин , Дмитрий Лим - Александр Черный. Книга III (СИ)

Александр Черный. Книга III

Глава 1

Я стоял на берегу озера. Приятное, лунное свечение, казалось, напитывало мою кожу чем-то особым, даже полезным. Ветер, успокаивающий ноющую кожу, появлялся из ниоткуда, так же, как и неожиданно пропадал. Всего пару минут назад, я бился в агонии, умирая, а сейчас…

— Сон ли это? — спросил сам себя полушёпотом.

Ответа не было, да и не надеялся я на него. Легкие волны закрыли метр песка и как-то странно зашипели. И следом, сменили переливающуюся, синим, водную гладь, на ярко-красный. Следом ветер стал ледяным, а луны — погасла.

В этой странной темноте, которую разбавляла красная вода, подсвечиваемая чем-то изнутри, зазвучал голос. Знакомый, на самом деле, но одновременно — пугающий.

— Какой смысл отдавать жизнь ради спасения темного эльфа? — голос «красной мантии» звучал отовсюду. Словно я стоял по центру арены, а люди вокруг, говорили одновременно, одним и тем же голосом.

Ответа не последовало. Я молчал, гадая, чем все это закончится. И собеседнику это очень не понравилось. Резкая, серебристая вспышка где-то впереди, на глади озера, ослепила меня. А дальше появились неприятные ощущения, словно из меня что-то пьют.

Я — не дурак, понимал, кто это и что она делает. Мерзопакостные чувства, если честно. Словно тебя заживо сушат, забирая любую жидкость из организма. Странно только, что мои «жертвы», испытывали при таком же процессе — весьма теплые чувства, я же чувствовал уныние и боль.

И все это — весьма быстро закончилось. Вернулось тщетность бытия, ноющие конечности и головная боль.

— За спасение — тебе придется заплатить высокую цену, Черный, — все тот же голос звучал отовсюду. — Добро пожаловать в семью.

* * *

Последние слова, сказанные красной мантией, надолго отпечатались в моем мозгу, ибо пробуждение было… ну, так скажем, немного прискорбным. Перед глазами был темнота, воздуха вокруг — минимально, а теснота… была, так скажем, не совсем уютная, словно я был в сундуке или же…

«Гроб?»

Силы не жалел. Бил по стенкам, в крышку переворачивался и долбил дно. Все это заняло весьма долгое время и отняло массу сил. Что больше всего не укладывалось в голове, так это то, что я в целом — не дышал. А усталость, проходило в три, а то и в четыре раза быстрее. Словно время имело ускоренный режим.

Спустя еще пару минут, крышка начала трескаться, а через нее пробиваться свет. Такой, курва, слепящий и неприятный…

Удар, а затем еще и еще, и вот, руки обламывают дерево, которое обжигало руки, словно я крапивой ею рвал, и следом, меня что-то тряхнула. А потом еще. И еще, и еще…

— Саша! — голос Марии был где-то за мной.

Но такого же быть не могло? Верно⁈

* * *

Щеки горели от пощечин, руки — от встряски, а губы — горели от поцелуев, во время которых в меня пытались вдуть воздух. Понимая все это, я не мог разлепить глаза, словно они слиплись, но тот или та, кто пытался меня разбудить, бил по лицу уж слишком сильно. Тут, волей-неволей, разлепишь все, что захочешь. И у меня, в целом получилось.

Резко встал, вдохнул полной грудью обжигающий кислород, пару раз тряхнул башкой и уставился на Алису, рядом с которой сидела Маша и что-то бормотала.

Слух вернулся сразу, как и обрывки фраз.

—…аша, слышишь?

—…апугал, дурак…

Суккуб и странно измененный человек, в лице которого проявлялись какие-то серости, словно она меняла цвет кожи, пялились на меня со слезами на глазах. Следом обе бросились на шею все также — в порывах истерики.

Успокаивал их долго. А когда вспомнил, точнее, память освежилась, а вместе с ней и все прошедшие события, схватил Алису за плечи, встряхнул и монотонно пробормотал:

— Что с тобой стало⁈ Проклятье? Переселение? Что⁈

Девка с какой-то хитрой улыбкой посмотрела мне в глаза, сощурилась и ответила:

— Теперь, мы, Полина. Мы — темный эль…

— Понял, — перебил ее я, поднялся с пола и, наконец, потянулся во весь рост.

Оглядывая себя по мере возможности и доступности, приметил, что татуировки на ладонях пропали, кольцо, казалось, стало меньше по размерам и давило на палец, хоть дискомфорта я не испытывал, а на теле — не было ни единой царапины.

Что было самым примечательным, пропали все шрамы, родинки и пятна. Хоть их было --">