Александр Кронос - Возвышение Меркурия. Книга 11

Возвышение Меркурия. Книга 11

Глава I

На мгновение все замерли, смотря на меня с неверием и опаской. Такое выражение бывает у тех, кто услышал неприятную новость, но не хочет её осознавать, надеясь вот-вот услышать, что это была лишь плохая шутка и ощутить облегчение.

Первым отреагировал Долгорукий. Шевельнувшись, скользнул взглядом по телу гомункула, черты лица которого уже начали расплываться и тихо рыкнул, полыхнув гневом. В следующую секунду воздух около него уплотнился, собираясь мощной стеной. Затем, князь поднялся в воздух — расставив руки, встал посреди завывающего вихря, который потащил его вверх. А потом патриций помчался в сторону Москвы, быстро набирая скорость и оставив за спиной своё сопровождение с их автомобилями.

Это простое действие, как будто снесло плотину, мешавшую движению — патриции немедленно принялись действовать. Одни бросились к машинам, другие спешно использовали Дар, уносясь вдаль по воздуху или по земле. Видимо считали, что так будет быстрее.

Сам я потянулся к костяному дракону, которого Лера привязала к моему разуму. Оглянувшись назад, рявкнул, перекрывая гомон.

— Прохор и Гифер со мной, к Кремлю. Лера и Ульяна — охранять лагерь. Всем остальным, прикрывать и быть рядом. Командование на Ульрихе.

За счёт узконаправленного Гласа, отданный приказ доносился до всех ждущих рядом боевых групп, укрытых пологами невидимости.

На лицах тех патрициев, кто ещё обращал внимание на происходящее вокруг, появилось искреннее изумление — они явно не ожидали увидеть, как в воздухе проявляются фигуры людей и драконов, которых они раньше не ощущали.

Костяной дракон опустился на асфальт, но как только я забрался на своё место, на белую шею крылатого конструкта опустилась чья-то рука. На меня же уставились широко распахнутые и горящие безумием глаза Урусова.

— Позволишь, граф?

Я молча кивнув и князь ловко запрыгнул, расположившись позади. А через секунду дракон взмыл вверх.

Сзади, поднимались в воздух остальные конструкты. Справа, быстро нас обогнав, промчался на зелёном призрачном коне Оболенский.

Впрочем, я уже прикрыл конструкта защитным барьером и пустил в дело силу, рассекая перед ним воздушное пространство. Так что, фигура кавалергарда перестала стремительно удаляться, а потом дистанция и вовсе стала сокращаться.

На момент мелькнула мысль пустить в дело накопители, дав Сандалу достаточно энергии, чтобы принять полноценный размер. Но я сразу отказался от этой мысли. Сейчас, мне требовались способности спутника, которые были доступны только в его призрачном облике. Это было важнее, чем грубая разрушительная мощь.

А вот Мьёльнир, вовсю тянул мощь из артефактов. Казалось, живой камень и так заполнен под завязку. Но после разрыва нашей связи около крепости Шуйских, он похоже стал опасаться снова оказаться в одиночестве. Равно как и бояться того, что имеющегося объёма силы не хватит, чтобы дать отпор врагу.

Внизу стремительно мелькали дома, а я использовал зрение Сандала, чтобы оценить ситуацию. Тот факт, что прямо сейчас представителей родовой знати убивали, сразу же переваривая их души, был неоспорим — дракон улавливал мощный фон от энергии распадающихся посмертных образов, которым несло из-за стен Кремля. А единственным логичным предположением, были действия Даниила. Либо гомункул каким-то образом передавал информацию о происходящем, либо сигналом послужила его гибель, но царевич молниеносно перешёл к запасному плану.

Причина была понятной и простой — страх поражения от Дарьи. Достаточно было вспомнить, как успокоились, взметнувшиеся было тени, стоило деве чуть надавить тогда, во двореце. Видимо, оттого он и решил воспользоваться схемой усиления, которой с ним поделился благодетель.

Гвардии Рюриковичей и войск гарнизона около Кремля было немного. Основные силы размещались в дальних кварталах столицы. Но атаковать нас они не спешили. То ли по той причине, что первым промчался князь Долгорукий, то ли из-за того, что родовой гвардии, которая стояла вперемешку с имперскими военными, уже стали поступать команды от их командиров, с которыми связались патриции, передав приказы. Сложно сказать. Вполне вероятно — всё вместе взятое.

К тому же, многие признали Оболенского, который нёсся по воздуху на могучем призрачном жеребце, --">