Ляна Вечер - Дикий папочка (СИ)

Дикий папочка Ляна Вечер

Пролог

— Спи, ангел мой, — я осторожно глажу доченьку по пухлой щёчке. — Мама тоже скоро пойдёт спать, — зеваю. — Только папу твоего дождусь.

Слышу, как пищит электронный замок на входной двери. Не успела подумать, а Глеб уже пришёл. Поздно, как всегда — на часах девять вечера — но он много работает. В этом мужчину винить нельзя.

Осторожно, чтобы не разбудить, целую дочь и выхожу в коридор. Глеб ещё у двери — разувается.

— Привет, — улыбаюсь мужу и иду к нему, чтобы обнять.

— Почему ты так выглядишь? — вместо ласки он отвешивает мне упрёк.

— Я… — оттягиваю футболку с пятном на плече. — Маша срыгнула, я не успела переодеться.

— С волосами что? — Глеб не сбавляет темп.

— Что с ними? — бросаю короткий взгляд в зеркало.

Гулька на макушке немного растрепалась — мы с дочерью баловались перед сном.

— Переоденься и сделай мне кофе, — командует муж и идёт в гостиную.

Он сегодня не в духе сильнее обычного. Наверное, проблемы на работе.

Глеб включает электрокамин и, устроившись в кресле, вытягивает ноги. Даже ноутбук не взял и телевизор для фона не включил.

Что я стою?! Надо скорее переодеться и варить кофе.

На всё у меня уходит не больше десяти минут. Я захожу в гостиную в чистеньком халате и с кофе.

— Устал? — присаживаюсь на подлокотник кресла, в котором отдыхает мой супруг, и отдаю ему чашку.

Он кивает и делает глоток:

— С сахаром? — кривится. — Лера, какого чёрта кофе с сахаром?! — с психом ставит чашку на стеклянный журнальный стол.

Лужица кофе на столешнице и брызги на белом ворсистом ковре.

— Прости, — мне неловко, — я забыла, что ты не пьёшь кофе с сахаром.

— Неужели сложно запомнить?! — муж срывается на крик.

Он идёт к бару, достаёт бутылку коньяка, бокал, а потом бросает на меня откровенно брезгливый взгляд и передумывает наливать спиртное. Тихо ворчит «я столько не выпью», но меня его слова мало волнуют. Я прислушиваюсь к кряхтению дочери за стенкой в детской.

— Ты не мог бы говорить тише? — шепчу. — Машу разбудишь.

— Машу… — улыбка у Глеба выходить горькой. — Одни проблемы из-за этого ребёнка, — цедит сквозь зубы.

«Проблемы из-за этого ребёнка» царапает душу. Я на мгновение зажмуриваюсь, стараюсь удержать себя в руках, чтобы не высказать мужу за его грубость в адрес маленькой девочки. Он ведь теперь её отец, но ведёт себя как чужой.

— Нет никаких проблем, — выдыхаю и открываю глаза.

Я лгу. В первую очередь себе. Проблем в отношениях у нас море, и все они обнаружились после того, как мы удочерили Машу. Я честно пытаюсь быть хорошей матерью и женой, но со вторым есть нюансы — что бы я ни делала, Глеб недоволен.

— Посмотри, на кого ты похожа, — снова этот его брезгливый взгляд. — Вечно в грязной растянутой майке и задница уже в дверь не проходит.

— Глеб, прекрати, — прошу тихо — под горлом комок обиды. — Мы с Машей…

— Ты говоришь только о ребёнке, других тем нет, — напирает супруг.

— Потому что я стала мамой, — шепчу, едва сдерживая слёзы. — Но ты не стал отцом.

— Упрекнуть меня решила? — хмыкает. — Я пашу как проклятый. А ты? Что ты делаешь, Лера?! Дома сидишь! Займись уже собой! У тебя куча свободного времени!

— У меня его нет. Прости, но я занята дочерью.

— Машеньке нужен массажист, — кривляется супруг. — У Машеньки режется зубик. Машеньке не хватает внимания. А мне?! Мне, твою мать, внимание не нужно?! Когда у нас с тобой последний раз секс был?!

— Если ты не был готов к ребёнку, надо было говорить об этом раньше, — у меня из глаз катятся слёзы. — Мы приняли решение удочерить Машу вместе. Ты должен стать лучшим в мире папой для этой девочки.

— Должен… — злым эхом вторит мне муж. — В этом ты вся. Все кругом тебе должны, а ты никому ничем не обязана.

При чём тут я?! Речь сейчас о Маше. И вообще я никогда не предъявляла претензий мужу. Он делал, что считал нужным, а я подчинялась его правилам.

Лишь однажды, я взяла на себя инициативу — два года назад подняла вопрос о ребёнке. Глеб поддержал моё желание, но забеременеть не получалось. Бесконечные мытарства по клиникам, неудачные ЭКО — всё это превратило меня в тень. Я угасала. Таяла от безысходности, усталости, душевной боли.

Дальше так продолжаться не могло, и я предложила взять ребёнка из дома --">