Анна Полянская (Ллиотар) - Волшебники в бегах: часть третья

дом соседа, если в своем порядка нет, а наведение порядка тоже отнимет еще немало времени. К тому моменту, как надеялся прозорливый торванугримец, между обеими странами установятся достаточно теплые отношения, чтобы необходимость в войне и вовсе не возникала. Вернее сказать, он выразился несколько проще: "Кто поднимает руку на друга, тот будет навечно проклят". А землей, кстати, можно даже и поделиться, хорошим людям не жалко...

Стороны обменялись заверениями во взаимном уважении и доверии и расстались весьма довольные друг другом.

Уж как хитроумным братьям удалось превратить в глазах соплеменников поражение в победу, о том история умалчивает, однако Лохланн и Лиаланн мирно перешли под власть новообразованного Совета земель, увеличив, таким образом, число графств до двадцати семи, а в столице Бриатара прочно обосновалось торванугримское посольство.

Дальновидная четверка озаботилась дать своей стране не только единство, национальную идею и стабильность, но и религию — по сути своей очень простую, но тем и привлекательную. Есть Творец всего сущего, и есть его неизменный противник — Дьявол. Тот, кто следует заветам Творца, рано или поздно обретет свое место рядом с ним; тот, кто презрит их, будет низвергнут в страну вечных льдов и вечного пламени и познает вечные же муки от рук порождений изначальной бездны. Первым наместником Творца на земле и, соответственно, главой церкви стал все тот же таан Этельред, добровольно отказавшийся от мирской власти и посвятивший остаток жизни написанию Священной книги, в которой он мастерски соединил простые и понятные любому заповеди, многие древние обычаи и наиболее толковые из поверий. Клирики в Торванугриме традиционно поддерживали существующую светскую власть, но в дела ее вмешивались редко и вообще на главенствующую роль, следуя заветам канонизированного еще при жизни Этельреда, не претендовали. С излишне честолюбивыми же церковь предпочитала разбираться внутри себя.

Все это имело довольно оригинальные и никем не предвиденные последствия.

Именно торванугримское духовенство в какой-то момент естественным образом разделилось на белое и черное, и представители последнего, среди которых насчитывалось немало и женщин, основали первые в истории монастыри. В графствах, где к религии относились очень спокойно, а о клириках вспоминали по большей части только тогда, когда нужно было заключить брак, наречь имя младенцу или проводить ступающего на свою последнюю дорогу, посматривали на творящееся в северных краях с толикой добродушного скепсиса. Это, однако, не мешало жителям юга уважать религиозные чувства ближайших соседей и порой даже использовать их с выгодой для себя.

Поскольку монастыри почитались местом священным, а потому неприкосновенным, каждый, кто желал, к примеру, укрыться от преследования или просто отринуть мирские тревоги, мог найти в них приют, заботу, а то и дом. В обителях принимали всех без разбора пола, возраста и социального положения.

Была и еще одна любопытная тонкость. В Торванугриме отродясь не имелось собственных магов — всяческого рода деревенские ведуны и знахари не в счет, их возможности были весьма ограниченными. Но вера способна на чудеса в самом прямом смысле этого слова, и многие из тех, кто посвятил себя богу, внезапно открыли в себе силу — и умение ее применять. Конечно, и здесь все было далеко не так просто, как могло показаться на первый взгляд. Да, воззвания монахов творили невероятные вещи, но... действовали только на территории обителей. За их пределами братья (сестры, впрочем, тоже) превращались в совершенно обычных людей. И нет ничего удивительного в том, что они крайне редко покидали святые стены...

В один из таких монастырей Высший Совет магов и спрятал одиннадцатилетнего мальчика, еще не осознающего своей силы, но уже ставшего пешкой в руках сильных мира сего. Более надежное место сыскать было трудно — разве что эльфийские Леса, но туда не сумел дотянуться даже вездесущий Совет. В Лиаланнской обители Алистан пребывал в полной безопасности, потому что, во-первых, туда не мог быть допущен ни один мужчина, во-вторых, сестры говорили мало, но много делали и данное слово держали крепко, и наконец, в-третьих, потягаться с ними на их собственной территории — в особенности в одиночку — не взялся бы ни один маг.

На очередном привале, когда до монастыря оставалось не более полутора дней пути, Тайриэл --">