Элина Агабабян - Чай без сахара

Annotation

Сколько всего пришлось увидеть и пережить моей семье. А сколько таких семей? Жить и верить в лучшее будущее, возрождаться после войны помогал лишь юмор и простая человеческая забота. Эту книгу я начала писать год назад, тогда все жили в мире. Я вспоминала последствия первой карабахской войны, отношения людей, школу, друзей. Ничего не предвещало беды. Но случилась вторая война. Я не хотела сильно углубляться в нее. Ведь на страницах книги про жизнь, любовь, заботу. Уверяю, вы почувствуете тепло на душе при прочтении этого рассказа. Он был написан к 80-летию моего земляка Сергея Довлатова по мотивам его произведения "Чемодан".

Элина Агабабян

notes

1

2

3

4

5

Элина Агабабян

Чай без сахара

«Рассказчик говорит о том, как живут люди,

прозаик говорит о том, как должны жить люди,

а писатель – о том, ради чего живут люди».

С. Довлатов «Чемодан»

Пушки отгремели, волосы седеют, горьковатый чай с душистыми травами щекочет нос. Вместо сахара я кладу в него по ложечке воспоминания. Ложечка за детство, ложечка за школу, ложечка за бабушку, еще одна и еще. Как же сладко было жить после войны… и до нее.

***

Ложечка сахара за бабушку

Мы переехали в Степанакерт в далеком 2002, летом.

Это был такой послевоенный город, подключенный к аппаратам искусственного дыхания и подающий надежды на жизнь. В воздухе был смешан запах цемента и пороха – жизни и смерти. Где-то строились новые дома, дороги, а где-то лучи солнца сверлили еще дырявые от пуль стены. Под некоторыми деревьями еще можно было заметить использованные шприцы среди зеленеющих трав. По дороге в ближайший магазин, куда отправляли за свежим хлебом, часто натыкаюсь на очередного потерявшего рассудок, на выходки которого оборачиваюсь с удивлением и получаю в ответ плевок в лицо, от которого страшно брезгаю и бегу домой поскорее умыться.

Это была Эльза, во время войны на ее глазах зарезали всю семью, вот и она потеряла рассудок. Наверное, ты очень удивилась ее зимней одежде в эту жару, – спросила мама.

Я не хотела понимать ни почему оказалась под оплеванным дождем полоумной, ни почему она в шерстяной одежде посреди июля. Мне было мерзко!

В том году мне исполнилось 7 лет, и нужно было решать вопросы со школой. Выбор был очевиден. Он был единственным, потому что государственных русскоязычных классов практически не имелось. Желающих поступить в русский сектор считалось очень много (о, этот постсоветский лоск русскоязычного образования), поэтому принимали строго по документам о российском гражданстве. Благо бумажной волокиты мы избежали с успехом.

Мама, а почему тот армянский, что в книжках, не похож на тот, на котором говорим?

Потому что тот литературный, а у нас диалект.

А что такое диалект?

Это как обои на стене в каждом доме, у всех разные, но смысл один – покрывать стены. Поймешь со временем.

Вопросов тогда у меня было очень много: «почему в собственных домах нет собак, как это было у всех соседей в Ставрополе и у нас в том числе?», «почему в городе пахнет дымом и от свежевыстиранной одежды тоже?», «почему так мало цветов и так много камней и неровных дорог?», «почему автобусов мало?», «почему одной нельзя сбегать за мороженым в магазин через дорогу?» и «почему на базаре воняет сыром и куриным пометом?».

Больше всего меня волновал вопрос о собаке. Нашу верную длинношерстную коли, крещенной мною Малыш, отравили за год до нашего переезда воспитатели детского сада, который был огражден от нашего дома редким забором. Малыш охранял нас с сестрой, пока мы резвились во дворе сада в покрышках, заполненных песком, которые пафосно назывались песочницей. Как оказалось, коли к себе привлекала слишком много внимания, и другие дети ее боялись. Трусишки! А мы с сестрой каждое утро ей чистили зубы и расчесывали ее длинные волосы. Разрешила бы мама, был бы у нее и самый настоящий педикюр.

Другой собаки я не хотела. Она не была бы такой, какая была коли. Поэтому бабушка завела инкубатор и гордо «выращивала»

--">