Леонид Сергеевич Ленч - Штраф

Леонид Ленч Штраф

Инженер-конструктор Игорь Николаевич Шагалов, молодой, но уже начавший полнеть блондин с добрыми голубыми глазами, стоял со стаканом воды в руке у дивана, на котором лицом вниз лежала и громко плакала его жена Елена Васильевна, и с туповатой растерянностью, свойственной мужчинам, которые не выносят женского плача, повторял:

— Леля!.. Елена!.. Выпей водички!.. Это же страшная чушь! Даю тебе слово!.. Ну, выпей же воды, я тебя прошу!

Однако Елена Васильевна продолжала плакать, и это было невыносимо. Незаметно для себя Игорь Николаевич, чтобы успокоиться, сам выпил всю воду.

И тут Елена Васильевна приподнялась, села, вытерла платочком слезы и, протянув руку, не глядя на мужа, сказала резко:

— Дай воды!

— Пожалуйста! Вот!

— Боже мой! Сует пустой стакан! Сядь! И, пожалуйста, не улыбайся. Все это гораздо серьезнее, чем ты думаешь!

Игорь Николаевич согнал улыбку с лица и покорно сел рядом с женой.

— Значит, ты утверждаешь, — со зловещим спокойствием сказала после паузы Елена Васильевна, — что ты третьего дня после работы остался у себя в бюро на производственное совещание, которое продолжалось три с половиной часа?

— Я не утверждаю, а это так и было! Спроси Попова, Палкина, позвони Ивану Сергеевичу...

Елена Васильевна взяла лежащую на диване бумажку с официальным штампом и торжествующе прочитала ее вслух. Игорь Николаевич развел руками. Это действительно было необъяснимо. Бумажка с официальным штампом отдела ревизоров энской железной дороги предлагала гражданину Шагалову Игорю Николаевичу немедленно уплатить 30 рублей штрафа за безбилетный проезд в пригородном поезде. Число, месяц, фамилия, имя, отчество, адрес — все совпадало!

— Я... не знаю, что это такое! — наконец сказал Игорь Николаевич. — Какое-то недоразумение!.. Или подлог! Я не ездил за город! И вообще... Зачем мне ездить за город? К кому?!

Елена Васильевна саркастически прищурила потемневшие от гнева глаза:

— К кому? Я тебе скажу, к кому! Ты ездил в Надельную к Валечке — к этой своей... волейболистке!.. Думаешь, я не замечала, как ты все лето глядел на нее маслеными глазами?

— Фу, какая пошлость! Честное слово, птичка, с тобой невозможно разговаривать!

Игорь Николаевич вскочил и стал нервно ходить по комнате. Елена Васильевна сидела, поджав под себя ноги, шмыгала острым покрасневшим носиком и действительно была похожа сейчас на какую-то маленькую взъерошенную, но довольно свирепую птичку. Взмахнет крылышками, сядет на темечко да ка-а-ак клюнет!

И птичка «клюнула».

— Неделю тому назад, — сказала Елена Васильевна с тем же ледяным, как ей казалось, спокойствием, — нам принесли точно такую же бумажку. Значит, ты и тогда ездил к своей волейболистке? И опять «зайцем»! Если вам не совестно обманывать жену, Игорь Николаевич, постеснялись бы хоть железную дорогу обманывать, государство!..

У Игоря Николаевича дыхание перехватило от подступившей к горлу ярости. Он подумал, что сейчас закричит, затопает ногами, и начнется противный, некрасивый скандал. Надо сосчитать мысленно до двадцати, взять себя в руки! Он начал считать: «Раз, два, три, четыре, пять...» Елена Васильевна продолжала говорить, и то, что она говорила, было таким обидным и несправедливым, что конструктор, громко выкрикнув «Двенадцать!», выбежал в прихожую, накинул пальто, нахлобучил шапку и опомнился лишь на улице.

Когда, немного остынув, он вернулся домой и открыл своим ключом дверь в квартиру, Елены Васильевны уже не было. На столике в прихожей лежала записка. Игорь Николаевич взял ее и прочитал нервные крупные строки:

«Уехала к маме. Не пытайся звонить, объясняться. Свое решение сообщу. Елена».

Утром Игорь Николаевич позвонил в свое конструкторское бюро, сказал, что плохо себя чувствует и поэтому немножко опоздает на работу, взял такси и поехал в Управление энской дороги. В отделе ревизоров его принял пожилой сотрудник. Он был такой аккуратный, такой чистый со своей до блеска промытой лысинкой, в отутюженном кителе, с любезной улыбкой на свежепобритой, благодушной --">