(Haupteingang) - Благие намерения (СИ)

========== Пролог ==========

- Господи!

- Уисперс, не упоминай имя Господа нашего всуе.

Вцепившись в подоконник, Идалин Клаторн держалась исключительно на непреодолимом желании лицезреть Рейн Уисперс. Ей это было физически необходимо, особенно в родительский день, когда летняя идиллия тускнела под натиском надежд интервентов, что их чада превращаются в добропорядочных христиан благодаря неустанным молитвам персонала лагеря «Благословенные острова». Зелёный цвет с рассветом не впитался обратно в населяющие озёрный край сосны и клёны, выбеленное солнце ослепляло, а от морковного торта появилась изжога. Лишь один человек мог вылечить недуг худшего дня каникул, но почему-то именно его не было на трибунах стадиона.

- У тебя сейчас разве не суперважный матч? – опомнившись, Рейн отложили гитару и подошли к окну, чтобы затянуть гостью внутрь домика, пока та не свалилась.

- Вот именно! Финал по флагболу, а ты прячешься здесь! Какого хрена? – одна нога Иды свесилась в узкую длинную комнатку, заставленную громоздкими двухъярусными кроватями вдоль и поперек, а другая так и осталась болтаться на свободе.

- Ты станешь звездой и без моего участия, - усмехнулись Уисперс, нервно приглаживая короткие волосы.

- А вдруг нет? - в семнадцать лет девушка потела сильнее, чем мог выдержать её дезодорант, поэтому она использовала ароматы всех соседок по Дому Совы, и это всё равно не спасало, стоило хотя бы издалека увидеть Рейн. На желтой футболке с эмблемой лагеря как на дрожжах росли признания, которые Клаторн надеялась выразить более романтичным способом.

- Топай! Тебя наверняка все ищут!

- Только с тобой.

Сквозь толстые линзы очков Рейн смотрели на настойчивость Идалин, выражающуюся в каждой её частичке – в огромной копне рыжих взъерошенных волос, курносости, золотисто-карих глазах, разбитых коленках и откровенном румянце. Казалось, ничто не может утолить голод Клаторн. Она ни на секунду не могла перестать двигаться. Но именно сейчас девушка замерла, затаила дыхание.

- Прости, Ида. Дело не в тебе, - скрипучий голос из уст подростка звучал, как натянутый корабельный канат, - Я просто не хочу быть рядом с «ними». Понимаешь?

Гостья рассеяно кивнула.

- Тогда увидимся за ужином?

- Ну, если ты выиграешь, то так и быть, - ради улыбки задиры можно было и посидеть с ней за одним столом, среди высокомерных старшеклассников гимназии Хексайд и их ещё более невыносимых родителей.

Выудив из сундука забытую кофту вечно спешащей подруги, Рейн бросила её в руки будущей чемпионки «Благословенных островов».

- Тебе это понадобиться. Вечер обещает быть прохладным.

- Да ладно, оставь себе, - отмахнулась звезда флагбола. Немного небрежности и ломтик странного лета останется Уисперс на память. Предложить что-то равноценное урокам игры на гитаре она не могла - только немного колючего тепла.

- Ида, постой! – уши Рейн вспыхнули, почти как их красная лагерная футболка. На груди красовался крест, превращая подростка в рыцаря-крестоносца, а два маленьких шага до Клаторн – в военный поход, который обречен на провал. В любом случае. При любом раскладе. Знакомство в таком месте, как это не сулило ничего хорошего. Семьи отправляли детей в «Острова», чтобы получить в конце августа их идеальную версию. В середине смены Рейн обнаружили, что даже близко не подобрались к тому, о ком мечтали мистер и миссис Уисперс. А каждая минута с рыжеволосой проблемой вожатых отдаляла от цели, уводила в густые леса, растворяла в опасном чувстве, словно с ними всё уже и так в порядке. Подростку не нужно было быть женщиной или мужчиной, чтобы нравится Идалин. Чтобы понравится родным, требовалось быть кем угодно, кроме себя.

Два шага и руки Уисперс обхватили нагретое солнцем лицо девушки, готовой ускользнуть в ликующую где-то за гигантскими соснами толпу.

- Придёшь ночью купаться на озеро?

- Обещаю, - поклялись губы Клаторн, прежде чем впервые поцеловать Рейн. Впереди оставалось ещё четыре недели в озёрном раю вместе. И чтобы ни потерять ни секунды, Иде нужно было поторопиться. Она спрыгнула с подоконника и помчалась на стадион. В кожу впивался знойный ветер, но всё, что чувствовалось – взгляд

--">