(Kranty) - Respire (СИ)

подмастерья (Римусу было, с чем сравнивать), и уже поэтому был глубоко прав насчёт того, что такое место ещё придётся поискать.

— Это Дамблдор, — пояснил Римус примирительно, — я не знаю, как скоро освобожусь: думаю, там какие-то подробности по делу Сириуса. Не вижу других причин вызывать меня в Министерство.

Старик пожевал выцветшие губы, всё ещё недовольный, но имя Дамблдора само по себе было заклинанием, отпиравшим многие двери и сердца.

— Только и слышно — Сириус то, Сириус это, — проворчал он для порядка. — В субботу отработаешь, понял?

Римус кивнул, решив не тратить время на споры, хотя внутренне возмутился. Не очень-то он откровенничал с Барлоу, они работали в основном молча, каждый в своём углу, так что «Сириус то, Сириус это» — во всех отношениях укор беспочвенный, абсолютно несостоятельный.

Он прослонялся в атриуме полтора часа, прежде чем появился Дамблдор.

— Так и знал, что ты придёшь раньше, — он проницательно взглянул на Римуса, снедаемого напряжением и неизвестностью.

Римус не ответил. Дамблдор отвёл его к лифтам и под дребезжание отъезжающих дверок сказал:

— Его оправдали. Тебе нужно будет его забрать, Ида настояла на том, чтобы он не добирался один. Он в порядке, — заверил Дамблдор быстро, явно впечатлённый переменой в выражении лица Римуса. — Насколько можно. Скажем, он в своём уме.

Римус запустил обе руки в волосы. Чувство было такое, как перед самой трансформацией — все кости плавились разом, нутро горело, и потихоньку отъезжало сознание. Только трансформация всё не наступала и не наступала. Миссис Эттвуд — Ида — окинула его профессионально цепким взглядом, поджала тонкие губы и расколдовала сейф с крошечными, на один глоток, склянками разных зелий. Умиротворяющий бальзам скользнул по горлу мятным холодком. «Умойся и отправляемся», — велела миссис Эттвуд.

«Тебе нужно его забрать» значило то, что значило — отправились они с миссис Эттвуд прямо в Азкабан.

— Не вздумай мне там распсиховаться, — строго наказала она, быстро шагая по каменистому берегу к тёмно-серой глыбе от того места, где их выкинул порт-ключ. — Столько дементоров в одном месте — полное дерьмо, но поревёшь про свою тяжёлую жизнь дома, ладно, мальчик?

Римус покосился на неё украдкой. Они шли наравне, хотя его шаг был шире минимум раза в два. Маленькая, коренастая и энергичная, с суровым загорелым лицом, миссис Эттвуд явно повидала всякого на своём веку. Притом в её жёстких словах не было пренебрежения: может, она от Дамблдора знала, что ему есть, что вспомнить в присутствии дементоров. В любом случае, он не собирался при ней реветь.

Их осматривали и досматривали, чуть ли не препарировали, миссис Эттвуд сносила это всё привычно, и Римуса это немного успокаивало тоже. Наконец, они оказались в маленькой комнатке с тёмными резными деревянными стульями для посетителей и ещё полтора часа ждали, пока волшебники в серых форменных мантиях обработают документы, которые передала им миссис Эттвуд. Римус сидел неподвижно, уткнувшись носом в сложенные ладони, а внутри, казалось, беспокойно неутомимо грёб вперёд, приближая конец пребыванию в этом кошмарном месте.

С тех пор, как они переступили порог тюрьмы, он не встретил ни одного дементора — они, видимо, приглядывали за узниками, а не за посетителями. И всё равно, миссис Эттвуд не зря его предупреждала — незримое присутствие чёрных тварей довлело над всем Азкабаном, отпечатывалось на каждом камне, придавало воздуху сыроватый привкус потрошёной рыбы. Римус старательно выталкивал из сознания потери и ужасы войны, похороны Поттеров и мысль, что Сириус на них не попал.

Распашные двери в углу вдруг открылись, два волшебника в серой униформе сразу заполнили собой крошечное пространство комнаты ожидания.

— Это тебе, — сказал один, протянув миссис Эттвуд бумаги.

— Ага, — деловито кивнула она, проверяя комплектность. — На тебе лица нет, Джейми. Скоро конец смены?

— Через сорок минут, — пожаловался Джейми. — Сил моих больше нет.

И только тут Римус разглядел за их спинами Сириуса. Тот был бледный, как будто дементоры пили у него кровь вместе с воспоминаниями, и чуток смахивал на собственную посмертную маску, волосы у него здорово отросли,

--">