Дмитрий Зимин , Татьяна Зимина - Черный лис. Том 3

Глава 1

Я не заметил, как оказался на ногах.

Чувствовал себя прекрасно. Голова раскалывалась, каждая клеточка тела взывала о покое и отдыхе. В желудке поселился колючий ёж, и когда он шевелил иглами, мускулы живота скручивали спазмы.

Но несмотря на эти ощущения, меня переполняла жажда деятельности. Оглядевшись в поисках одежды, я увидел украденные в магазине закопчённые джинсы, толстовку, натянул всё это на голое тело — на мне была тоненькая распашонка с завязками на спине — и пошел к двери.

Почувствовал, как в ступни проник ледяной холод, и в два шага вернувшись к кровати, сунул ноги в клетчатые тапки.

Снова рванул к двери, попытался открыть… Но ручки не было. Была гладкая белая поверхность с окошком, забранным решеткой. И всё.

Я в недоумении посмотрел на Салтыкову.

— А что вы хотели? — она тоже поднялась и взяла свою сумочку. — Это всё-таки тюрьма.

Об этом я как-то забыл.

— Вы сказали, что всё уладили.

— Сделать это оказалось сложнее, чем заключить мирный договор с врагом, — неслышно ступая лаковыми лодочками, она подошла к двери и несколько раз стукнула.

Звук был гулким, металлическим.

— Простите меня, Дарья, — я действительно ощущал раскаяние. Получается, не всегда привычка посланника действовать в одиночку, является самой лучшей стратегией. — Я был не прав, заставив вас тратить свои ресурсы на меня.

— К сожалению, это было оправдано, — дверь распахнулась, но за ней никого не было. Мы вышли в ослепительно белый коридор. — Вы нашли Артефакты и предотвратили катастрофу. Так что всё в порядке.

— А где они сейчас?

Последнее, что я помнил — Артефакты сплавились в большой куб, который завис над крышей.

— В надёжном месте, — отрезала Салтыкова. — И лучшие умы империи гадают, как вы это сделали.

— Сделал что?

— Всё, — она бросила на меня короткий взгляд из-под набрякших век, не замедляя шага.

— Почему здесь никого нет? — спросил я, с трудом поспевая за маленькой женщиной. Тапки громко шлёпали по полу и норовили потеряться, джинсы приходилось поддерживать руками — без ремня они отказывались держаться на талии.

Коридор был пуст. Как по мне, если это госпиталь, по нему должны сновать сиделки, медсёстры, да и охрана не помешала бы…

— Протокол безопасности, — мрачно ответила госпожа секретарь. — Вас никто не должен видеть.

Я что, такой страшный? — ни одного зеркала, или просто стекла здесь не было. И оценить свой облик я мог лишь умозрительно. Но и так прекрасно понимал: сейчас моя внешность вызывает скорее улыбку, нежели страх. И речь идёт о самом факте моего присутствия.

— Знаете, ведь благодаря Кладенцу я могу менять внешность, — как бы вскользь заметил я, когда Салтыкова стукнула кулачком в очередную дверь. — Можно сделать так, что никто меня не узнает… Включая вас.

— Прекрасная мысль.

— Что? — я удивился. Думал, она лишь махнёт рукой, отметая мои фантазии.

— Вы же не шутили, нет? — она вновь посмотрела на меня искоса, и как-то неодобрительно. — Вот и займитесь. Пока есть время. Для всех будет лучше, если в арестанте, покидающем Бутырку под присмотром главы КИБ, никто не узнает принца Антоку. Да и вообще: принцу лучше всего залечь на дно. Подождать, пока всё не утрясётся. Давайте, — она уже просто приказывала. — Становитесь своим собственным агентом.

Эти же слова, вечность назад, я слышал от государя Святослава. — Станьте своим собственным агентом, сказал он.

Салтыкова его процитировала.

— Я должен вернуть государю его дочь? — спросил я так, словно только что это понял.

На самом деле, всё было очевидно в тот миг, когда Салтыкова озвучила проблему.

— К сожалению, кроме вас это сделать некому, — сердито буркнула госпожа секретарь.

Мы в этот момент спускались в лифте — стальной мелкоячеистой корзине, усиленной тавровыми балками.

— Я готов, — шмыгнув носом, я подтянул штаны. Посмотрел на свои тапки… нет, честно. Я хотел несколько разрядить напряжение. Но добился противоположного эффекта.

— Ну почему вы свалились на мою седую голову, господин посланник! — она всё-таки не удержалась от проявления эмоций. Но вместо того, чтобы почувствовать огорчение, вызванное пренебрежением к своей персоне, я ощутил благодарность. Злясь, госпожа секретарь выглядела намного человечнее. — Поверьте, без вашего вмешательства всё и так было непросто. Но с вами, непредсказуемой, не поддающейся расчётам величиной…

— Уж простите, что хотел избавить ваш мир от самого --">