Вера Ветковская - Лукреция с Воробьевых гор

Annotation

Это история Золушки, которая нашла своего принца — да не одного. Первый принц был умным, второй — богатым, а красивой и талантливой Ларисе Игумновой этого было мало, она хотела ощущать рядом родственную душу. Нет счастья, когда тебя не понимают, холодно в доме, если тебя обнимает чужой человек. Но как узнать того единственного, кого ждала всю жизнь? Молодой женщине предстоит набраться житейской мудрости, чтобы научиться отличать бриллиант от блестящей фальшивки…

Вера ВЕТКОВСКАЯ

Финал

Эпилог

notes

1

2

3

4

5

6

Вера ВЕТКОВСКАЯ

ЛУКРЕЦИЯ С ВОРОБЬЕВЫХ ГОР

Роман

Это чудо грянуло на вечеринке у Леночки Мезенцевой. До сих пор удивляюсь, зачем она нас всех созвала — одногруппников, одноклассников, довольно пеструю компанию. Возможно, потому, что было ее обручение. Как это изысканно и завораживающе звучало в то время, даже сердце замирало. Ленка просто потеряла голову от счастья, ей хотелось всех друзей и знакомых сделать свидетелями и участниками грандиозного события. А может быть, на такие семейные торжества всегда приглашают бедных родственников, соседей и сослуживцев. Отдают дань, чтобы потом вздохнуть с облегчением и забыть о них до следующих свадьбы или похорон.

Как бы то ни было, но Ленка меня осчастливила. И я с благодарностью помнила об этом несколько лет. Провинциалы из нашей группы ее любили и считали «простой», доброй барышней. Она часто заезжала к нам в общежитие отдохнуть от тягот семейной жизни. Отношения с предками были непростые, особенно с матерью. Уже несколько лет Елена боролась за свободу и независимость против деспотичной опеки патриархальных родичей.

Все мы долго ломали голову, как принарядиться для такого важного выхода в свет. Аська попросила у одной своей приятельницы с ромгерма нарядное платье. Предлагала и мне что-нибудь поклянчить, но я отказалась наотрез. Не из гордости, скорее, от брезгливости — никогда не надеваю чужого. К сожалению, в общаге все общее: одежда, посуда, еда, книги. А у меня прабабушка была староверкой из Шарьи. Пила только из собственной чашки и никому не позволяла садиться на свою постель. И я ее понимаю.

Весь день девчонки мылись, укладывали волосы, красились, наряжались. Я же, вздохнув, собралась за полчаса. Погладила свою серую юбку, собрала волосы в пучок. Хорошо, что мама всего недели за две до этого где-то достала мне замечательную кофточку, цвета чайной розы, с модным воротником хомутиком. Как я тогда радовалась! В те времена еще ничего не покупали просто так, по собственному вкусу и желанию, а доставали, что бог пошлет.

— Сельская учительница! — заключила Аська, снисходительно оглядев меня с ног до головы. — Распусти волосы.

Но я ничего не желала менять в своем скромном облике, не хотела подкрашивать ресницы, губы. В таком же виде я ходила и на занятия, и в театр. И когда мы приблизились к парадному подъезду дома на Кутузовском, не испытывала никакого трепета. Только страх. Трепетала Ася. Люди, живущие в таких домах, казались ей обитателями Олимпа, о которых вещала нам на лекциях профессор Тахо-Годи.

Мы с Асей были не москвичками и не провинциалками. Существовала еще промежуточная социальная категория — жители Подмосковья. Конечно, все мы хотели бы устроиться в Москве, получить работу. Но у некоторых это желание превратилось в навязчивую мечту, в болезнь. У нашей соседки тети Кати было что-то вроде аллергической чесотки. Она постоянно чесалась, днем и ночью. Ее руки и ноги покрывали страшные струпья. Аськины страстные мечты о столице напоминали мне чесотку. Она засыпала и просыпалась с ними. Все человечество для нее делилось на жителей столицы и жалких изгоев. Убеждать

--">