(Вельга) - Жизнь и Смерть (СИ)

========== Тень на стене ==========

Когда из яви сочатся сны,

Когда меняется фаза луны,

Я выхожу из тени стены,

Весёлый и злой.

Октябрь 1981 года.

Две фигуры в длинных мантиях с капюшонами застыли в напряжённых позах по разные стороны детской кроватки, в которой надрывно плакал маленький мальчик, совсем ещё кроха. Но ни плач ребёнка, ни труп его матери в углу детской, казалось, не мешали этим двоим вести беседу.

— Задумывался ли ты когда-нибудь об энтропии, друг мой? Размышлял ли о том, что несёшь этому миру? — голос человека в белом балахоне был спокоен, в нём не слышалось и капли напряжения, и всё же поза, в которой этот человек замер, указывая волшебной палочкой на своего собеседника, буквально кричала о том, что он далёк от спокойствия.

— Зачем я здесь? — обладатель чёрного балахона даже не думал скрывать нервозности, сквозящей во взгляде его чёрных глаз, в каждом слове и жесте. — Что ты задумал? Зачем ты вызвал меня сюда? И как тебе это удалось?

— Энтропия всегда увеличивается — это закон, — невозмутимо продолжил человек в белом, игнорируя вопросы, заданные ему. — Закон этого мира, который выдумали маглы. Но я докажу, что они ошибаются. Любой хаос можно упорядочить — это мой закон.

Он взмахнул палочкой, и ребёнок в кроватке замолчал, изумлённо хлопая зелёными глазами, открывая и закрывая рот, из которого не доносилось ни звука.

— Всё в природе стремится к максимуму энтропии, — продолжил Белый человек. — Но мы — не маглы, нам подвластна магия…

— Причём тут энтропия? — Чёрный человек нервно огляделся по сторонам, словно в поисках выхода, волшебная палочка в его руке подрагивала.

— А поскольку нам подвластна магия, — продолжал его собеседник, не обращая на него ни малейшего внимания, словно разговаривал сам с собой, — именно мы должны поддерживать баланс в этом мире.

— Не понимаю.

— И никогда не поймёшь. Этим ты напоминаешь мне одного моего старого друга, очень сильно напоминаешь. Он так и не понял принципов существования этого мира, поэтому опять проиграл, на этот раз окончательно. Впрочем, что-то я заболтался. Ничего личного, Том, просто пришло время добавить немного равновесия. Ты принёс в этот мир достаточно хаоса, и ещё принесёшь, я уверен в этом… а пока — Авада Кедавра.

Зелёная вспышка, и фигура в чёрном балахоне осела на пол бездыханной куклой, лишившейся души. Ещё одно заклинание — на этот раз невербальное, и тело рассыпалось в прах.

— Вот так, Гарри, — пробормотал человек в белом, убирая волшебную палочку в рукав своей длинной мантии и склоняясь над кроваткой. — Я не надеюсь, что ты когда-нибудь поймёшь всё. Ведь для того, чтобы постигнуть природу равновесия, нужно прожить не одну жизнь, и даже не две. Но ты ещё послужишь на благо магического мира, даже несмотря на своё истинное предназначение. Мы оба послужим, поверь мне.

И Белый человек исчез, а через мгновение рассеялись и его чары — детская вновь наполнилась всхлипами перепуганного мальчика, в одно мгновение потерявшего всё.

***

Сентябрь 1986 года.

— Почему ты не хочешь научить меня этому? — рассерженный шёпот, практически шипение, принадлежал взъерошенному мальчишке лет пяти, он угрюмо смотрел на свою тень, словно ожидая от неё ответа, но тень безмолвствовала, поэтому мальчишка продолжил: — Почему я должен постоянно убегать от них? Я ведь могу… их всех, одним махом! Почему ты не научишь меня?!

— Ты избежал взбучки, разве этого недостаточно? — голос, далеко не детский, принадлежавший, должно быть, человеку в возрасте, исходил от тени, которую отбрасывал мальчишка.

— Нет! Мне надоело убегать и прятаться, надоело!

— Гарри, Гарри… — тень колыхнулась и исчезла.

— Что — Гарри? Я шесть лет уже Гарри, — мальчишка прислонился спиной к стене, туда, где ещё мгновение назад подрагивала его тень, которой там быть просто не могло, хотя бы в силу положения солнца, и сполз вниз, устроившись на корточках.

Его обидчики остались где-то далеко внизу, а сам он несколько минут назад будто бы по волшебству оказался на этой крыше, с которой теперь ещё нужно было как-то спуститься вниз. Но сначала, конечно же, стоило

--">