Евгений Юрьевич Лукин - Тот самый день

Евгений Лукин Тот самый день

Наверное, всё дело в том, что я вахтёр. Может быть, даже вахтёр божьей милостью. Никто ведь ничего не заподозрил — только я.

День, когда это случилось, мало чем отличался от многих предыдущих. Настроение у меня, помнится, было рабочее, скверное. А испортила мне его в тот раз одна бойкая особа без стыда, совести и прочих пережитков.

— Можно я пройду, дедуля? — попросила она с очаровательной улыбкой. — У меня здесь подружка работает…

Полагайся нам табельное оружие, за одного бы дедулю открыл огонь на поражение. На себя посмотри! Сорокалетняя тётка, а туда же — фею включает!

— Пропуск, — проскрежетал я.

— Да откуда ж у меня пропуск? — наивно удивилась она, хлопая накладными ресницами.

Дура! Сперва дедулей назвала — теперь обворожить пытается!

— Не пущу, — упёрся я.

— Ну пожа-алста… — прикинулась она безутешной.

— Не имею права.

Решила заехать с другого боку, заговорила в официальном тоне:

— Тогда, будьте добры, позовите Лялю из отдела снабжения. Скажите, Мила спрашивает…

— Не имею права покидать свой пост.

— Как? Вообще? — радостно опешила она.

— Вообще!

Нахалка уставилась на меня с восторгом, потом повернулась и нагло продефилировала на охраняемую мной территорию. Я было дёрнулся следом, но не оставишь же в самом деле вверенный тебе пост!

Ну и какое после этого могло быть настроение?

Второй год турникет грозят поставить — никак не соберутся!

Главное, однако, поджидало меня впереди. Минут через десять в стеклянный тамбур проник с улицы незнакомый мне очкарик. Средних лет, среднего роста, плащик нараспашку, под плащиком — серый костюм с галстуком, в руке портфельчик, украшенный металлическим логотипом нашей фирмы.

Миновав входной аквариум, пришелец приветливо кивнул охраннику. То есть мне.

— Добрый день, Миша…

И попытался пройти дальше.

Ну вот… А я полагал, что предел человеческой наглости уже достигнут десять минут назад!

— Минутку! — остановил я его.

— Да?.. — Он обернулся, удивлённый.

— Кто? К кому?

— Красная Шапочка! — чётко представился он. — К Серому Волку!.. Миша, с тобой всё в порядке?

— Отставить смешочки! — рявкнул я, осатанев. — Ваш пропуск!

Незнакомец озадаченно моргнул, потом сообразил, в чём дело, — разулыбался.

— А-а… Опять Никанорыч чудит? Что ж… Глядишь, так всех и выстроит. Прошу…

Достал из внутреннего кармана удостоверение, предъявил в развёрнутом виде. Я прочёл, что там у него было впечатано, и, честно сказать, оторопел.

— Ну-ка, дайте…

Без возражений он отдал мне корочки. Вроде всё чин чином. Зарезин Сергей Петрович. Фотография — соответствует.

Но это был не он. Не Зарезин. Сергея Петровича я, слава богу, прекрасно знаю. Зарезин худощавый, сутулый, а этот пополнее, поосанистее. А главное — лицо не то.

— Гражданин, — сказал я. — Вы кто?

Незнакомец озабоченно заглянул мне в глаза.

— Да что с тобой, Миша?

— Да со мной-то всё путём! — вспылил я. — А вот с вами…

Снова открылась внутренняя дверь входного тамбура, и послышался скрипучий голос начальника охраны:

— Привет, Петрович… В чём дело, Миш? Проблемы?

— Вот, — сказал я, протягивая документ.

Громадный костлявый Александр Никанорович вчитался, нахмурился.

— Спасибо за службу, — мрачно прогудел он. И снова повернулся к самозванцу. — А Миша-то прав. Просрочено удостоверение, Петрович. Непорядок. Займись давай… — Вернул ему корочки, дружески приобнял за плечи. — Как вчера на рыбалку съездил?..

И увёл его в сторону лестницы.

Я тупо смотрел им вслед. Смотрел долго. Ну не с ума же я сошёл в конце-то концов!

— Пока, дедуля! Чмоки-чмоки…

И мимо меня пропорхнула на выход давешняя нахалка.

* * *

Во-первых, удостоверение просрочено не было (я бы заметил). Стало быть, соврал Никанорыч… Зачем? А главное, кому? Мне?.. На проходной нас находилось трое… Получается, мне. Не этому же…

Пододвинул поближе листок с машинописным реестром телефонов, нашёл нужный номер, набрал.

— Здравствуйте, — сказал я, услышав «аллё», произнесённое писклявым девчоночьим голоском. — А можно попросить к аппарату Сергея Петровича?

— А папа ушёл на работу, — отрапортовала дочурка.

— Давно?

— Мам, давно? — заорали в телефоне, и вскоре детский голос сменился женским:

— Полчаса назад. А кто спрашивает?

--">