(lesana_s) - Доминик (СИ)

========== Глава 1: Это начало ==========

— Здравствуй, Доминик, — опрятный мужчина в белом халате и круглых очках поздоровался с парнем, стоящим на пороге его кабинета.

Стараясь быть как можно добродушнее, психиатр снял очки, поднялся с кресла и сказал:

— Проходи, присаживайся.

Каждый раз реакция одна и та же — он не войдёт до тех пор, пока его настойчиво не пригласят внутрь. Первый раз попытались санитары по указке сверху, но чужая помощь на этом закончилась. Психиатр нарочито медленно подошёл и остановился напротив парня. Тот выглядел очень замкнутым и нерешительным. Доктор посмотрел на привлекательное лицо, улыбнувшись, чтобы расположить молодого человека к себе и заодно подтолкнуть к откровенному разговору.

Минута ожидания не привела ни к каким результатам — последние две недели Доминик упорно игнорировал все новое окружение. Психиатр, забывшись, попробовал взять парня за руку, но тот мгновенно отдёрнул её и насупил брови, показывая своё недовольство, — он не позволит никому касаться себя.

Доктор, увидев реакцию парня, тут же отстранился от него и спрятал руки за спину, давая свободу пройти в кабинет самому, без какой-либо помощи и лишних физических контактов. Психиатр не забывал о том, что пациент, находясь в его кабинете, должен чувствовать себя комфортно, располагаясь к беседе без малейшего ощущения допроса.

Доминик поплёлся в сторону бежевого кожаного кресла, чтобы наконец-то сесть и, главное, утонуть в нём, потеряться и больше никогда не существовать ни в этом, ни в любом другом мире. Психиатр взглянул на прошедшего парня и, тяжело вздохнув, закрыл дверь. Затем подошёл к столу, прихватив папку с личным делом Доминика Егорова.

— Итак, как ты себя чувствуешь? — задал первый вопрос доктор, надеясь, что парень всё-таки начнёт говорить и наконец поделится своими мыслями и мечтами или тем, о чём больше не хочет ни думать, ни мечтать.

Доминик слишком устал и уже не знал, как продолжать жить там, за высоким забором психиатрической клиники. Он не двигался и молчал, только смотрел на свои ладони. Он не хотел ни с кем говорить, не желал больше смотреть в глаза тому, кто заставлял его отвечать на нудные вопросы, не интересуясь, по его мнению, ответами.

— Какая разница, — пробормотал себе под нос Доминик, зная, что доктор, не расслышав ответа, повторит вопрос вновь. Но ведь ответ уже прозвучал, а повторяться он не любил, как и его дядя.

Егоров сделал всё необходимое для любимого племянника: поместил в клинику, а не в тюрьму, где было бы плохо его любимому мальчику. Иван не собирался делиться своей красивой нежной игрушкой с другими — он был слишком эгоистичен, и если что-то по праву принадлежало ему, то он никому не позволял это отнять: его должность, цель или человека.

Доминик был по крови его собственностью и тайным запретным желанием. Иван не был геем, но разве при виде этого худощавого светловолосого парня с блестящими серыми, словно серебро, глазами можно было устоять?.. И он не смог, и главное — защищал, спасал, вытаскивал своего мальчика из каждой кучи дерьма, в которую тот случайно или специально попадал.

Егоров протягивал Доминику руку каждый раз, надеясь, что он вцепится в неё и даст вытянуть себя, что он не будет противостоять дяде, а станет единым с ним. И телом, и душой.

Доктор закончил читать историю болезни парня и обратился к нему:

— Доминик, если ты не будешь идти на контакт, то вынудишь меня позвать твоего дядю.

От слов психиатра Доминика передернуло — он машинально сорвал часть ногтя с большого пальца, поморщившись, но не от боли, а от угрозы безалаберного врача. Парень поднял на него глаза, в них чувствовались тоска и разочарование, сжал кулак, желая уже почувствовать мужскую силу на себе, но никак не в себе, как это было всегда. Наверное, нужно было родиться девочкой: слабой, беззащитной, такой ранимой и совсем беспомощной перед по-настоящему властным родственником.

— Он и так придёт, — произнес Доминик чуть громче. Рука с одним обломанным ногтем потянулась к запястью второй и небрежно надавила на вену. Надеялся, что сможет почувствовать боль и, может, даже порадуется, что всё ещё в состоянии что-то чувствовать… — Вы же не думаете, что он приходит тогда, когда его

--">