(satanoffskayaa) - Акация (СИ)

навещу Рилиана, — отстранённо ответил Каспиан, поднявшись с кровати. Находиться здесь было невыносимо — хотя бы из-за лежащей за его спиной женщины. Он не ненавидел её и ни в чём не винил, но сейчас она служила живым напоминанием о том, насколько жестоко обошёлся с ним Аслан.

И Лилиандиль снова не стала перечить. Пока он натягивал тунику и брюки, она не сказала ему и слова, но он ощущал на спине её мягкий взгляд. Каспиан быстро застегнул пуговицы и широким шагом подошёл к двери; это тихое сожаление добивало его ещё больше.

— Каспиан, постой, — на этот раз голос Лилиандиль звучал напористее — не так, как она, бывало, разговаривала с послами из Тархистана, но всё-таки. Рука Каспиана замерла на дверной ручке. Он повернулся и столкнулся с решительным светлым взглядом, в глубине которого плескалось… Сочувствие? Сожаление? Боль? Каспиан уже не знал.

Он не ответил, продолжая отстранённо смотреть на Лилиандиль. Он понимал, что её слова ему не помогут, но остался.

— Ты не хочешь поговорить об этом? — Лилиандиль тут же отвела взгляд. Она ведь дочь Звезды — значит, она знала, что он ответит. Но не могла не предложить. Ещё хуже. — Возможно, это тебе поможет…

— Ты знаешь, кто может мне помочь, — Каспиан покачал головой. — Как и то, что помогать мне с этим он не будет ни при каких условиях, — глухо закончил он, отворачиваясь к двери. Ему как никогда хотелось взвыть, но он держался изо всех сил. Даже когда дверь захлопнулась за его спиной, Каспиану удалось не поддаться желанию упасть на колени и в отчаянии проклясть свою жизнь.

Дорога в покои принца заняла менее двух минут, и вскоре Каспиан стоял в тёмной комнате, не менее просторной, чем его собственная, и задумчиво смотрел на расположенную у окна детскую кроватку. Мягкий лунный свет освещал белые простыни, и Каспиан со странной смесью тепла и горечи смотрел на умиротворённое лицо собственного сына. Ещё три года назад Каспиан твёрдо был уверен, что детей у него никогда не будет, а теперь Рилиану уже два, и его присутствие в Кэр-Паравале стало невероятно привычным. Каспиан не представлял жизни без сына, но воспоминания о том, какой ценой он появился на свет, до сих пор ранило больнее, чем Риндон.

Каспиан присел в кресло, которое обычно занимала Лилиандиль или няня, когда королеве нужно было отлучиться. Рилиан, на удивление, всегда спал очень крепко, поэтому Каспиан мог не бояться, что разбудит сына. Откинув голову на мягкую спинку, он сцепил руки, прокручивая в голове день, когда его жизнь, кажется, разбилась вдребезги.

***

Каспиан безжизненно смотрел, как портал закрывается нахлынувшей волной.

«Это конец?» — вопрос крутился на устах, но задать его Каспиан не решался. Надежда, что теперь всё будет хорошо, умирала с каждой секундой, а в душе начала расползаться отвратительная чёрная пустота.

Аслан стоял рядом, мягко глядя на волны, и Каспиан не понимал, как Великий Лев может быть таким спокойным, когда у него самого сердце будто разорвали на мелкие кусочки. Впрочем, Аслан никогда не был особо милосерден, когда дело доходило до Пэвенси и их пребывания в Нарнии. Каспиан считал несправедливым, что Аслан отправлял их туда-обратно тогда, когда ему заблагорассудится, и хотя Эдмунд, рассказывая, пытался скрыть свою боль, Каспиан оставался при своём мнении.

— Ты ведь всё понял, сын мой? — вдруг поинтересовался Аслан. Каспиан чувствовал пытливый взгляд мудрых глаз, но не нашёл в себе силы повернуться.

— Почему? — тихим задушенным голосом спросил он, чудом удерживаясь на ногах. В этом «Почему?» было столько надрывного опустошения, что прочие слова казались излишними.

— Ты поймёшь, — таким же глубоким спокойным голосом ответил Аслан. — Рано или поздно ты это поймёшь, Каспиан, — как то, почему я велел Эдмунду вернуться домой, так и то, что я не желаю зла ни тебе, ни ему.

— Я так не думаю, — выпалил Каспиан, чувствуя, что краснеет. Винить Аслана он не хотел — так было просто… нельзя. Это как винить судьбу или собственную жизнь.

— Я не виню тебя за эти мысли, — в тоне Аслана появились лёгкие грустные нотки. — Если ты хочешь быть достойным королём, тебе нужно научиться двум вещам: смирению и терпению, — Лев снова посмотрел на Каспиана, и на этот раз он нашёл в себе силы на ответный взгляд. —

--">