Светлана Ремельгас - Гербарий (СИ)

  Когда автобус въехал в город, Гейл дремал. Встал он рано, а путь от центра графства до Блаздона занимал почти два часа. Два часа, из которых половина - через сменявшие друг друга поля. Зеленые, желтые, а то и красные от маков, такие однообразные.

  То, что они подъезжают к Блаздону, Гейл понял прежде, чем колеса запрыгали по старому мосту. Словно бы что-то властной рукой выдернуло его из дремоты. Открыв глаза, он увидел шпиль метеорологической вышки на холме и изгиб реки внизу. А потом автобус тряхнуло, и едва не упал стоявший на сидении саквояж. Конечно, его можно было положить в отделение для багажа, но этим маршрутом и в выходные-то ездило мало народу, а сейчас в салоне сидело всего четыре человека. Гейл решил, что так ему будет спокойнее.

  Мост остался позади, как и поворот. Замелькали фермы, потом - коттеджи. Наконец, автобус повернул снова и выехал на главную улицу. Вспыхнуло солнце в витрине кондитерского магазина. Гейл помнил эти стекла с детства, и их, казалось, с тех пор ни разу не меняли. А вот круглое деревянное здание дансинга снесли, и теперь на его месте стояло новое. Кирпич, узкие окна и мертвая днем неоновая вывеска. Название не изменилось: "Близзард-холл".

  В старом "Близзарде" Гейл бывал - пока не уехал учиться. А в соседнем магазине покупал лимонад и жвачку - потому что пиво и сигареты ему здесь никто бы не продал. Потом, в первые же выходные в университете, они чего только не накупили, и он с трудом верил, что никому нет дела. Впрочем, Гейл и тогда выглядел старше своих лет. Сейчас, четыре года спустя, ему давали двадцать пять.

  Последний поворот - в сторону от главной улицы, и автобус остановился. На остановке уже кто-то дожидался обратного рейса. Гейл подхватил вещи и вышел. Ветер приятно освежил лицо. Воздух был теплый, но по-другому, чем в салоне, и очень знакомый. В нем чувствовался запах сосен из леса с другой стороны города - и запах хлеба, от пекарни за углом. К ней Гейл и направился.

  Вернее, к нотариальной конторе в соседнем доме. Единственную на весь Блаздон, ее держало уже третье поколение Абрахамов. Четвертому случиться было не суждено: сын нынешнего владельца учился вместе с Гейлом, и отнюдь не на юриста. На смену Абрахамам грозили придти Кирби: младший из них открыл дверь, стоило только Гейлу постучать.

  Потертый костюм при белой рубашке, блестящие от воска ботинки, ровный пробор и очки: смена росла изо всех сил.

  - Вы к господину Абрахаму? - Перед "вы" Кирби запнулся. Во-первых, потому что узнал, а во-вторых, потому что помнил. Любой в городе помнил, но лучше всех - сам Гейл.

  - Да, - кивнул он.

  В кабинет вела лесенка из трех скрипучих ступеней. Молодой Кирби поднялся по ней, прочистил горло и нажал на ручку.

  - Вас желает видеть господин Апшоу, - объявил он.

  А потом спустился обратно и остался стоять в приемной. А Гейл вошел.

  Стол Элтона Абрахама тянулся от одной стены до другой - по крайней мере, так казалось тому, кто попадал в кабинет впервые. Мореный дуб, медные лапы ножек и целая система ящиков, скрытая в недрах. Гейл никогда не видел стол с обратной стороны, но в их существовании не сомневался.

  - С возвращением, - Абрахам опустил тяжелые веки и тут же поднял их снова, - Гейл. Не ждал тебя, признаться.

  Бородатый, полный, он сидел в своем кресле и ждал. Так, как будто мог ждать целую вечность.

  - Решил, что не стоит оставлять незаконченных дел, - ответил Гейл и улыбнулся. Тонко, вежливо, невыразительно.

  - Что ж, бывает, - согласился Абрахам. Но к делам приступать не спешил. - Ты ведь получил в этом году диплом? Думаешь открыть здесь практику?

  Он отлично знал ответ.

  - Нет, - в Блаздоне был врач, а даже если бы не было, - мне уже сделали предложение, и я его принял.

  - Это хорошо. Тогда желаю тебе удачи.

  Панели в кабинете были из того же дерева, что и стол. И очень высокий потолок. Гейл не раз удивлялся, зачем первому из

--">