(Queen of Brutality) - Чон Чонгук и его гарем (СИ)

========== «Сам ты лесбиянка, я — свободолюбивый бисексуал!» ==========

— Верни мою расчёску, падла!

— В каком месте она твоя, недомерок?

— Отдай блядскую расчёску, пока я не засунул её тебе в…

Чонгук недовольно разлепляет глаза, сонно щурясь и проклиная всех, кого только можно, за долбанутую идею завести гарем.

И главное, говорил же ему отец: «Сынок, подумай хорошенько, надо ли тебе оно», но нет же, «сынок» думать решительно не хотел, и вот результат.

Утренние баталии Виминов, как их прозвали все жители гарема и Чон Чонгук собственной персоной, происходили вне зависимости от их настроения, дня недели и повода для оных: эти двое, казалось, ловили кайф от самого процесса делёжки чего-либо, и срались, а по-другому и не скажешь, не ради результата, а в своё удовольствие.

И ладно бы, пусть хоть кувалдами друг друга по темечку бьют — не особо-то и жалко, этих омег сейчас — завались на каждом невольничьем рынке, но почему, мать-то вашу, эти оры вынужден слушать Чонгук?

— Заткнулись все! — прорычал Чон, выползая из своей комнаты.

Вимины послушно притихли и ретировались, понимая, что лучше не лезть — себе дороже будет, ибо невыспавшийся Чонгук — злой Чонгук, а злой Чонгук — то, с чем никто не горит желанием сталкиваться, ибо зрелище это, мягко говоря, пугающее.

— Джин, какого чёрта ты позволил этим двоим орать у меня под дверью?! — не видя другой альтернативы, Чон решил выместить зло на первом попавшемся омеге, однако в случае с Джином, это было, скажем честно, опрометчивым поступком.

Являясь старшим в гареме, Джин мгновенно взял под контроль всех и вся, и даже строптивый Юнги был вынужден периодически поддаваться его темпераменту.

Словом, явно не та персона, на которую стоит лезть с претензиями, а Чонгук вот взял и полез.

Идиот.

— Ты как с хёном разговариваешь?! — возмутился Джин, отвешивая младшему увесистый подзатыльник.

— Эй! Ты, между прочим, моя омега, — аттракцион невиданной храбрости продолжается: Чонгук, не желая ронять свой и без того хлипкий авторитет среди омег, пытается топать ножкой и робко возражать.

— Вот именно! Прояви уважение, я потратил на тебя лучшие годы своей жизни, — сказав это, Сокджин драматично закатил глаза, продолжая: — А Чимина пусть Юнги усмиряет.

— Юнги? — озадаченно переспросил младший. — А он-то тут причём?

— Хорош же из тебя муж — последних новостей не знаешь, — хмыкнул Джин, он же — главная сплетница гарема.

— А ты тогда для чего нужен?

— Не знаю, — беззаботно пожал плечами омега, — возможно, чтобы украшать своей неземной красотой это убогое местечко.

— И что, ты мне не скажешь? Смотри, всё равно ведь узнаю!

— Ах, Кук-и, ты так похож на крольчонка, когда злишься, — умилился Джин, издевательски тиская младшего за щёки.

— Я — суровый альфа, — надулся Чон, стараясь принять максимально сильную и независимую позу.

Из соседней комнаты послышался громкий ржач Тэхёна.

***

— Ах, хён, быстрее!

Хосок скрипнул зубами: ни стыда, ни совести у этих лесбиянок тире кроликов — нет бы проявить уважение к тем, у кого нет такой привилегии, как регулярный секс, и трахаться потише. Конечно, надо ведь весь гарем оповестить о том, какая у тебя охрененная личная жизнь!

Хосок завидовал, хоть и не хотел этого признавать. Но в самом-то деле, почему кому-то — член в заднице, а ему — йога и асаны для снятия напряжения? Тяжело быть омегой «для галочки», которую и в гарем-то взяли чисто ради числа.

На самом деле, никто не понимал, нахера Чону гарем, если спит он всё равно только с Тэхёном: поначалу, правда, он и к Чимину захаживал, но после парочки ночей с Тэ перестал — жить-то хочется, а о ревнивости блондина знал весь гарем.

— Можно трахаться потише, вы мне читать мешаете! — послышалось из комнаты (кто бы мог подумать) Намджуна.

— Иди нахуй, — вот и вся беседа.

— Специалист по хуям у нас как раз-таки ты, Чимин-и, — о да, Сокджин умеет появляться в нужное время и в нужном месте.

— Ойф-ойф-ойф, — снова послышалось из покоев Чимина.

«Даже не хочу думать о том, чем занят

--">